Страница 14 из 18
Музыка... девичьи руки, тянущие меня в круг... чьё-то жаркое дыхание, губы... плач Орринки: "... Отпусти! Отпусти его! Он не хочет с тобой! Я всем расскажу, какая ты...".
Всё! Дальше не помню.
Еле добрёл до крыльца, плюхнулся на ступени. Слава Сиянию, в это время суток крыльцо в тени, солнце добирается до него ближе к вечеру.
О-ох, как плохо-то - голову ломит, кишки в животе в комок стянулись.
- А чегось, Горушка, за головку-то держисьси? Брага-т на вашем столе совсем никакая была... Компот прям, а не брага. Неуж, не доглядели, винцо вам выставили? Аль самогону кто дал? Ужо, скажу Ррыку-то, пошто молодых портют...
- Баб, это...
Ох! Голову не поднять! Да что б такое придумать, чтобы бабка вожаку чего лишнего не сказала?
- Баб, ну, мы сами там бутылку какую-то нашли... попробовали... интересно ж.
- Ишь ты, попробовали! Пробовальщики... Я ж смотрю, рожи-т у молодых больно красны-то стали... Которы девок прям на кругу цуловать принялись... Срамота!
- Ба-аб, голова трещит, у тя травки никакой не заварено? Пить хочется...
- Иди-ползи на кухню-то, там кринка с рассолом капустным стоить. По такому делу рассол - самое налучшее средство ... от бутылей найденных.
Бабку не переспоришь! Да и не в том я состоянии, чтобы перечить.
А кухня-то, как далеко у нас расположена! Раньше никогда этого не замечал.... Ох! Наконец-то, вот он - капустный рассол ... холодненький... кисленький ... самое то!
Под бабкино ворчание голову потихоньку стало отпускать, и животу полегчало. Всё ещё придерживая голову рукой, сидел на лавке, наслаждаясь ощущениями. Невольно вспомнил Уруса с Лийской.
И что меня толкнуло спросить?
- Баб, а ты чего так Лийсу не любишь?
Бабка так и застыла возле ларя, из которого доставала хлеб, напечёный матерью впрок, а после развернулась и села на ларь, как на лавку - за что нас, детей, всё время ругала нещадно.
- А ты чегось Лийску-то помянул? Аль опять Уруска с ей любится? Вот, лисица окаянная! Опять парня с панталыку сбивает! Зараза такая! Сколько ж вкруг её оборотней вьётся - бери любого. Нет, никого не подпущает, с Уруской по углам тискается, а его из-за её, того гляди, порешат...
- Баб, ты чего говоришь-то? С чего Уруса порешат?
- Да ты глупый чтоль совсем, Лагор? Вспомни-к, пять днёв назад - каков Уруска домой-то приполз? Весь рваный да покусанный... У его ж и ребра поломаны были, лапы совсем не шли... Говорю, приполз, дружок евоный приволок! Таруся ему траву оборотную заваривала. Так отделали, что без травы обернуться силов не хватало!
- Да меня дома тогда не было. Мы с Сувором да другими в ночное подались...
- Во-во, ночное... а дома был бы - полюбовалси бы на братца-то! Ладнось, мы оборотни, обернулся - и нет ничо, а если б человеком был? Как есть, помёр бы от таких битьёв!
- А кто его и за что?
- Ну, правда, Лагор, маненький ты совсем - как есть малец. Это ж надо, у оборотнихи течка, а тебе и нет ничо, даже носом не повёл...
- Баб, да скажи толком - при чём тут оборо... Баб, это у Лийски течка была? И Урус ходил на игры?
- Дошло! - бабка аж руками всплеснула. - Он к ей на энти жениховские игры кажный год бегает! Как заневестилась лисица в пятнадцать, а ему ж тады только двенадцать сполнилось - щенок, как есть щенок - а туды ж, побёг. Он же тады ишшо не оборачивался даже, так в человечьем виде и побежал! Ох, деревенские и насмешничали! Там такие волки матёрые, а он... - всхлипнула, - они ж его из жалости не загрызають. Прикусють лапу аль хвост, да измываются всяко, по двору лискиному катают, как шарик, да елозят им навроде веником. Он же каженный раз еле приползает.
- А Лийска что?..
- Чо-чо... Не выходит ни к кому! Уж пятый год пошёл... фырчит из окна на женихов-то... они дерутся меж собой, выделываются, хвостами перед ей метут... а она фырчит на них, из дому носа не кажет, пока течка не пройдёт, а потом по кустам с Урусом обжимается. Изведёт его эта лисица. Ты чтоль ничё не замечал?
- Да я ...
- А и ладно, успеешь ишшо наиграться. Заматереть ишшо надобно перед играми-то, а то костёв не соберёшь.
Я что? Спал всё это время? Вокруг меня столько происходит – «дикие» под Ррыка копают ... Знаю, что у Уруса любовь давняя ... Но чтобы всё зашло так далеко, что брата, того гляди, порешат… Спрошу-ка про лисицу:
- Баб, Лийска - лисица рыжая, а тётка Верена её мать - волчица, а отец кто?
- У Верены мужа-то никогда не было, она всю жизнь по Ррыку страдает. А Лийска у ей приёмная, да и всем эт известно. А ты никак опять ничо не знашь?
Виновато похлопал глазами. Мне сроду не интересно было, кто по ком вздыхает. Намного интереснее было, когда с дружками в лес подадимся в охотников играть.
- А откуда ж Лийса взялась-то у знахарки?
- А эт, кады Уруску скрали, ему тады токмо три годочка было....
- Чего? Уруса украли?
- Ага-ага ... Значит, ты ж тады токмо народился у Таруси, она с тобой тетёшкалась, а Уруса-то во двор поиграться вывела, котёночка ему дала - кошка тоже приплодила. Время к обеду. Мамка-т кашку наварила, да за дитём во двор. А во двору только котёнка маячит, а Уруса-то и нет! Сараи закрыты, и ворота с калиткой прикрыты, дитё само не откроет. Замков-то отродясь не вешаем - нету таких дураков, у оборотней воровать. А тут нашлись, дураки-то! Таруся унюхала чужой дух да взвыла так, что Арит с Ррыком с другого конца деревни в момент примчались. Да и деревенские сбежались - как же, дитё пропало! Так сворой и след взяли, а за деревней-то и потеряли. Ворюги знали всё ж, к кому полезли, пахучего табаку сыпанули. Да не дотумкали, что от табаку у пса нюх отшибёт, а оборотню прочихаться, круг сделать, и он опять на след станет. Ну, те ворюги уже далеконько отбежать успели, на конях ускакали. Всё норовили погоню запутать - то разбежутся, то сбежутся, да табак и травы пахучие сыпют. Только оборотню то не помеха, всё равно догонют. День и ночь без роздыху гнали, одни попеременки оборачивались, а другие на конях скакали... - бабка приложилась к кружке с квасом, видимо, в горле пересохло.