Страница 38 из 41
Послышался топоток, и луч фонаря заметался по пыльным стенам. Я услышал глухой удар, и с тихим стоном Слепитель на меня обмяк. Я поспешил сбросить его с себя и вскочил на ноги. Никольский застонал, держась за затылок, по которому его огрела разводным ключом Лира. Он не потерял сознания – череп у него был железобетонный.
Я выхватил из-за пояса дубинку и раскрыл ее во всю длину.
– Ты о ком говорил, псих? – проревел я, не чувствуя, как ни странно, ни малейшего страха. Потасовка и то, что личность Слепителя раскрылась, вселили в меня почти патологическую удаль. Я готов был разорвать его голыми руками. – Кому ты не будешь подчиняться?!
С этими словами я от души врезал дубинкой по его ноге.
Никольский заскулил.
– Я обознался… Это не ты… Это он! Я про него говорил!
– Кто «он»?!!
– Торговец Амулетами!
Не отрывая глаз от корчившегося на грязном полу Никольского, я сказал Лире:
– Звони Валову.
Она торопливо достала из кармана мобильник.
– Ну, – обратился я к Юре, – рассказывай по порядку. И не вздумай дурить! Я тебя прибью на месте, и мне за это орден дадут, не сомневайся!
Никольский всё еще держался за затылок. Я думал, он будет отмалчиваться, но ошибся.
– Я потерял глаз на работе… Мне его один торчок выбил. Наше начальство сказало: сам, мол, виноват, раз напросился; надо было ждать подкрепления. Еще и в должности понизили. Ты не поймешь, что я чувствовал тогда… А тут он нашел меня и говорит: хочешь отомстить? Показать обществу, какие менты идиоты, да и насладиться тем, как люди страдают? Ведь любой человек, говорит, недостоин дара зрения! Нужно только соблюдать время и место… Он дал мне эти штуки вместо глаза…
Никольский прикоснулся к черному глазу пальцами. Выражение его лица стало обиженным.
– А сегодня он на меня напал и завернул в этом коконе! Я думал, ты – это он! Он меня предал!
Во время этого путаного рассказа Лира успела переговорить с Валовым, хотя я не расслышал ни слова: все мое внимание было приковано к Слепителю.
– Кто это он? – рявкнул я, как прокурор на обвиняемого. – Ты о ком говоришь?
– Он… он…
Никольский не закончил, хотя, я уверен, хотел исчерпывающе ответить на вопрос. Черный глаз у него в глазнице заискрил, будто электрические контакты под напряжением, Никольский завопил страшным голосом. От его почерневшего лица повалил жирный дым. Несколько страшных секунд его тело содрогалось на полу, кожа на голове обугливалась с неслыханной скоростью. В тесном пространстве гаража распространился омерзительный запах паленой шерсти и горелой плоти.
Свет мигнул и пропал. Никольский больше не шевелился, зато Лиру трясло. Мне и самому было противно, к горлу подкатывала тошнота. Я приобнял Лиру за плечи в темноте.
– Всё хорошо…
Лира всхлипывала во мраке. Я понимал – она не боится Слепителя. Слепитель был мёртв, и от него больше ни исходила опасность.
– Мне надо помыть руки… – пробормотала она, прижимаясь ко мне дрожащим телом.
– Успокойся, всё хорошо, – повторил я.