Страница 23 из 81
- Я отправился за тобой, потому что мы подумали, что это очередное здание, что ты едешь убивать. Мы не могли тебе этого позволить. Отец хотел ехать сам, но у него опять обострение, поэтому поехал я. И ты сидел такой отрешенный, вот я и…
- И подумал, что самое время со мной покончить?
- Ну да…
- Глупец. Оттого ты еще никого и не убил. Слишком торопишься с выводами. Отрешенный не значит рассеянный. И горячишься, весь на эмоциях, а должен быть спокоен и тверд. Я твой безумный взгляд сразу же почувствовал.
- Ну извини, что я не такой же, как ты! – вспылил Женя. – Не бездушный монстр!
- Не такой? – переспросил Домов, безмерно довольный.
- Нет, - пробурчал Евгений, отвернувшись.
- То есть ты не бегал за мной, планомерно и упорно составляя план того, как со мной покончить? Не готовился привести в исполнение тот приговор, что сам же объявил?
- Ты все извращаешь! – еще больше насупился парень.
- Да ну…
Тоша не стал продолжать. Эта маленькая игра, так расстроившая собеседника, повеселила его, но уже начала надоедать. И он без нежелания замолчал, слушая так любимую им безголосую тишину. Евгений же и вовсе не желал участвовать в этом диалоге, так как он лишь усугублял его тщетную борьбу с идеями, что поселил в его голову этот субъект, находившийся рядом, которые совершенно конфликтовали с теми, что взрастил в нем его отец, личность, что он всегда не просто уважал, а боготворил.
Антон без труда выждал до оговоренного часа, пропялившись все это время в грозовое темное небо, и окликнул своего товарища, совершенно погрязшего в нерадостных и тяжких размышлениях. Тот послушно последовал за ним, но без воодушевленной готовности, как тот, что уже не был хозяином своей судьбы, доверив ее в руки других, чужих ему людей.
Скрываться не было нужды, Тоша не боялся того, что охранники могли ему воспрепятствовать. Он и ночи-то дожидался только для того, чтобы не вовлекать лишних людей в разборки, а вовсе не оттого, что боялся быть кем-то замеченным.
Они смело преступили порог главного входа. Пропуск Соколова все еще работал, а вахтер, вышедший посмотреть на незнакомых посетителей, был быстро отключен…
Один поворот направо, лифт, пятый этаж, снова приложить пропуск, два охранника – три удара, замок, названный Анатолием код, пропуск опять…
Привет, отдел О.Г.А.
- Они здесь? – спросил Женя, оглядывая затемненный полукруглый холл, с множеством дверей. – Дети семи судей?
- Да. И не только они…
- Что будем делать?
- Ты отправишься туда, - Тоша указал направо, где череда табличек указывала: «Лаборатория №1», «№2», «№3», «Реанимация» и т.п. – Поищешь что-нибудь достойное внимания.
- Что?
- Откуда я знаю? Результаты исследований, записи ученых…
- А ты?
Лицо Антона словно ощетинилось.
- Найду Григорьева и кое-кого еще…
- Ладно, - кивнул Евгений и для успокоения взвесил в ладони свой пистолет. – Встретимся здесь через полчаса. Успеешь?
- Не сомневайся, - ответил по-настоящему страшный голос его напарника.
Домов свернул в коридор налево. Он просто шел вперед, открывая все двери по пути. По описанию Соколова, он знал, что это были личные кабинеты ученых, но ему хотелось удостовериться, что никто из трудоголиков не остался на работе. Его опасения не оправдались. Вся рекреация была пуста.
Он еще раз свернул и наконец попал туда, куда больше всего стремился. Помещение, отведенное для подопытных – загон для людей, чаще всего и не представляющих, что за участь им выпала. Безразлично пройдя меж застекленными отделениями, полными то полуживыми, то весьма энергичными обитателями, что-то кричавшими с той стороны своей тюрьмы, он следовал дальше, ища взглядом лишь одну фигуру. Дойдя до конца, Антон ощутил некую растерянность и, развернувшись, повторил свой путь, так как не нашел ожидаемое. Но и вторая попытка не принесла результатов.
«Куда же они ее запихнули?»
Он двинулся дальше, вновь просто отворяя все двери на своем пути, пока не уткнулся в стену, оснащенную современным сложным замком. «Обитель смерти, - вспомнил Тоша слова Соколова младшего. – Вот и ты!»
Домов без труда сделал все так, как научил Анатолий, и ящик Пандоры был открыт…
Антон зашел внутрь. Он знал, что современное оборудование и какие-то сложные защитные системы под этими сводами заблокировали его способности – еще одна мера предосторожности против возможного недовольства детей семи судей, но это разумеется не вызвало в нем страха и не остановило его.
В одном из помещений, тоже защищенным кодом, он обнаружил тело молодого мужчины, лет тридцати. Оно лежало на белоснежной кровати, стоявшей посреди совершенно пустой комнаты, накрытое простыней до середины груди, которая не вздымалась, естественно подчиняясь дыханию. Иссохшее лицо мужчины было бледно, даже серо, под глазами его виднелись темные круги, пухлые губы растрескались, и яркая кровь на них запеклась. На тонких, будто ветки, руках вздулись вены. Бесцветные волосы аккуратно лежали на подушке. Тоша подошел к своему собрату, разглядывая это существо. Его вид не вызывал в нем никаких чувств.
От зорких и любопытных глаз нарушителя не укрылась очевидная истина – то, что лежало перед ним, хоть, казалось, и не дышало, было еще живо. Антон не удивился. Соколов говорил что-то об одном из детей, что уже вскоре должен был покинуть этот бренный мир, и чьи жизненные процессы бесповоротно замедлились, подготавливая его к концу. Кинув прощальный взгляд на умирающего, Тоша вышел из его одинокой и холодной камеры.
Он помнил, что детей в институте осталось двое, и хотел поглядеть на второго. Несколько комнат были пустыми, хотя их убранство намного отличалось от той, в которой готовился к смерти первый узник – мягкая мебель, книжные полки, даже ковры. В одном из помещений все еще лежали разбросанные игрушки. На ум тут же пришли три мальчика с именами, состоящими из одной буквы.