Страница 22 из 81
- Плохо? В каком это смысле?
- В прямом. Симптомы, как при гриппе. Тошнота, головная боль. Даже температура. Но мы научились с этим бороться.
- Как?
- Под кожу вживляется чип, блокирующий позывы подобного рода.
- Он не влияет на естественные ощущения?
- Нет. Я объясню: видите ли, специфические нейроны – детекторы способны избирательно реагировать на совершенно определенные признаки среды, например, только на определенную высоту звука. Волны, испускаемые «зараженным», довольно своеобразны. Их не спутаешь с чем-то иным.
- Хорошо, для меня вполне достаточно.
- И у меня и у брата, я лично сделал это с ним, есть этот чип, - Анатолий улыбнулся. – Мы защищены от вас, Антон Владимирович.
- Нет, - Домов улыбнулся в ответ. – Вы защищены от самих себя…
Соколовы лишь недоуменно переглянулись.
- Что с тобой, а, маньяк-любитель? – спросит Тоша у паренька. – Ты тоже не спешишь вытворить что-нибудь этакое.
- У меня тоже, и у отца… Подарок из института после одного дядиного приступа воспоминаний о родстве.
- Ясно, это, в сущности, неплохо. Мне не нужны компаньоны, не способные взять себя в руки.
- Что же у вас за проявление-то такое? – поинтересовался Николай.
- Скажем так, не будь ваш брат так предусмотрителен, вы бы сейчас наслаждались своим главным пороком или слабостью.
- Вы влияете на подсознание, - Анатолий задумался. – Волны воздействуют на лимбическую систему. Видимо, на миндалевидное тело, возможно, на гипоталамус…Как у вас со сном?
- Со сном? – удивился Домов. – Вообще-то не очень… Стоит закрыть глаза и мой разум начинает надо мной издеваться.
- Кошмары?
- Изматывающие, нереальные, - кивнул Тоша.
- Я просто предположил, но, судя по всему, верно, - сказал Анатолий. – Помните, я говорил, что сила высасывает из вас жизнь? Все как раз связано с этим геном. Дело в том, что «сила», будем так это называть, воздействует не только на окружающих, но и на вас. Так что ваша собственная лимбическая система тоже расстроена, причем непоправимо. Это могло сказаться на вашем аппетите, но так как я лично видел, как вы премило поглощаете булочки, то это предположение сразу можно исключить. С эмоциями у вас напряженка, видно сразу, но не до аномалий. С памятью, вроде, тоже нет проблем…
- Вообще-то проблемы и с тем и с другим. Совершенно не помню, что было со мной до четырнадцати, а что такое страх или паника не знаю вовсе…
- Правда? – Анатолий покачал головой. – Странный вы субъект, Антон Владимирович! И какая ужасная сила – вызывать из нутра окружающих самое неконтролируемое! Ужасно нечестная и изощренная!
- Я вообще ужасный, - Тоша встал. – И Григорьев сегодня об этом узнает…
20. Когда мои глаза увидели Кири…
В воздухе витало предзнаменование бури. Наконец-то жара спала, и поднявшийся ветер разогнал марево, рожденное раскаленными на солнце бетонными зданиями, уродующими матушку землю своими безликими и монотонно серыми телами. Ночная пелена окутала все вокруг и по южному непроглядная темень захватила собой этот город.
В тишине опустевших улиц иногда раздавались еще пока далекие раскаты грома.
Тоша стоял напротив института, глядя, как одно окно за другим гаснет, и здание погружается в сон. Рядом с ним сидел на качелях Евгений, сгорбленный и поникший – совсем не тот энтузиаст, что молил о том, чтобы его взяли с собой. Видимо близость к цели пугала его не только тем страхом, что вызван опасностью, но еще и тем, что появлялся, когда будущее становилось настоящим, а вот настоящее опять в будущее уже не превращалось…
Он и правда боялся исполнения сегодняшней миссии, ибо уничтожение института было последним этапом в их с отцом планах, и оно маячило где-то очень далеко. Оттого и не страшно было думать о том, что они станут делать, когда этот этап будет выполнен. Но теперь, когда он вот-вот должен был свершиться, нельзя было не задастся этим извечным вопросом: «А что дальше?» Но вот ответа на него человек, чьей жизнью была лишь месть и больше ничего, не знал…
Домов думал над тем, как ему хочется поскорее оказаться на диване. Над тем, как очутился здесь и над тем стоит ли игра свеч. И когда он вспоминал мягкость вишневой обивки, ему казалось, что нет, но если в памяти всплывала та скромная улыбка, принадлежавшая ей, он был уверен в обратном.
- Давно ты за мной следил? – спросил Антон, отрывая взвинченного Женю от его панических мыслей, желая хоть как-то убить время.
- А… что? – тот, разумеется, не сразу понял смысл обращенных к нему слов.
- Будешь много думать, только еще больше разнервничаешься.
- И что, мне теперь расслабиться и просто ждать?
- Именно.
- Я так не сумею.
- Не удивлен. Так давно ты уже за мной следишь?
- Несколько недель. Окончательно отец напал на твой след после того убийства в «Транс-Корес», но мы и раньше уже знали, что в городе есть один из проклятых.
- Один из проклятых! – фыркнул Домов. – Что за унизительная кличка, я же сын Бога!
Евгений поглядел на Домова осуждающе. С этим утверждением он явно не был согласен. И все же он боялся своего собеседника и поэтому попытался объясниться.
- Отец говорил, вы прокляты, что дар, которым вы обладаете проклят. Что ваша жизнь неестественна и…
- Проклята, я понял, - Антон улыбнулся. – Я пошутил, успокойся. Мне все равно, как вы нас называете. Так это ты тогда был? Я уверен, что видел именно твой взгляд. В моем дворе, незадолго до отъезда.
- Да… - отчего-то растерялся Женя.
- Ясно. И чего тебе было нужно? Рассчитывал убить меня при случае?
- Я… я следил за тобой, чтобы знать… мне нужно было составить твое расписание, понять привычки…
- Ах, то есть вы все-таки не совсем дурачки! – улыбнулся Тоша. – Искали подходящий момент. А чего тогда сегодня на меня кинулся? Или решил, что момент уже настал?