Тотемы

– Но… как же? Я же… с-столько лет.

Растерянность на лице воина вызывала жалость, а когда Тасин рухнул перед жрецом на колени и стал умолять не изгонять его, Коргода гадливо поморщился.

– Райнас, – сказал он куда-то в сторону. – Вели своим людям проводить Тасина за границу Купола.

Артрэй вздрогнул, услышав это имя.

«Отец».

В груди зашевелился комок обиды, но Арт ничем не выдал своего состояния.

– Тасин не выживет в технополисе, – шагая из толпы, проговорил Райнас, и Тасин обратил умоляющее лицо к нему. – Сам загнется и тахейма угробит.

– Твой сын выжил, – отрезал Коргода. – И, как видишь, вернул своего тахейма. А ты говоришь: Тасин, опытный ансар-нитта, не справится. – В голосе Верховного звучала хорошо различимая ирония. – Тасину не восемнадцать, как было Артрэю, когда ты голосовал за его изгнание, и все же он выжил среди бандитов и убийц, дыша отравленным ветром с Туманной Пустоши…

Райнас молчал и только сверкал глазами, с брезгливостью поглядывая на распластанного у его ног ансар-нитту, а потом сказал:

– Сравнивать хаттара Артрэя, чьим наставником была Старейшая Дайта, и Тасина, который, даже обходя границы селения, не может не наломать дров, просто смешно. Да, мое решение насчет сына многим показалось жестоким, но кем бы он стал, не пройдя эту школу жизни? К тому же… то, что произошло с девочкой, сильно повлияло на всех жителей Чистых Земель. Мой сын бы стал изгоем среди своих. Так лучше уж выживать, зная, что вокруг враги, а не терпеть презрительные взгляды от тех, кого вчера считал друзьями. Да и вернул бы он тахейма, сидя здесь, Верховный?

Теперь молчал Коргода.

– Я не мог опуститься до того, чтобы унижать собственного сына жалостью. Кому-то из нас приходится принимать сложные решения, и я до сих пор считаю, что тогда был прав. И доказательство сейчас стоит рядом с вами.

Райнас впервые за весь разговор встретился глазами с сыном.

То, что сейчас сказал Райнас, представляло произошедшие с Артом события с совершенно иной стороны. Он никогда не думал, насколько было тяжело отцу, когда тот голосовал за разлуку с сыном, за постоянную тревогу и неведение – как он и где, сыт ли, или погибает от голода и холода… Но Райнас не зря был главным среди ансар-кодд.

Артрэй посмотрел на Алису, во все глаза глядящую на его отца, на Дайту и Нартэна – хмурящихся, но не находящих, что возразить, и на Тасина, на лице которого из-под маски уничижения и подхалимства проступала жажда мести. Этому человеку определенно было не место в Чистых Землях, но в технополисе он быстро станет одним из множества бандитов, не чурающихся ни воровства, ни даже убийства. И вот что делать с таким – если ни прощение, ни изгнание не принесет пользы? Прощение же вообще – один вред. Простят – а он решит, что это признак мягкотелости, и совсем распоясается. Изгонят – будет множить зло и служить Наванн.

Арт снова посмотрел на отца. Тот, казалось, понял, о чем думает сын, и тоже вздохнул тяжело.

«Трудные решения. Да. Теперь я понимаю тебя лучше».

Пока длилось разбирательство, вокруг собралась целая толпа. У ног хейнов мелькали призрачные фигурки побратимов. Алиса внимательно следила за Тасином, но больше ее интересовал шишир. Он словно стал меньше и еще прозрачнее, чем был в их первую встречу, что и понятно: Тасин отнял у тахейма ее подарок – искру.

«Иди сюда, малыш Юки», – позвала Алиса.

Тахейм подошел и стал ластиться, подставляя облезлую спинку под ладонь Алисы.

«Бедняжка. Тасин совсем тебя в черном теле держит. Так нельзя… – разговаривала она с шиширом. – Если бы был способ освободить тахейма от такого негодного… прости… побратима без вреда, я бы обязательно им воспользовалась!»

Шерстка кота заблестела, и он благодарно мурлыкнул.

«Вот интересно, приходя вслед за хейсаном человека, тахейм выбирает, с кем войдет в мир? Или это происходит случайно?»

«Тасин был другим, – печально сказал Юки. – Он был добрее, когда был мальчиком. Мечтал стать коддой и вместе с другими ансарами ходить в технополисы. Думал, что тогда все будут восхищаться им».

«Его мечта хороша, но цель кодды – не в принятии почестей и восхищения от других, а в помощи тем, кто слабее. Поэтому у него ничего и не вышло».

– Эй, ты! – послышалось уже знакомое восклицание Тасина. – Отвали-ка от моего тахейма! Своего нет, так ты чужих переманиваешь?!

Шишир выгнул спину и зашипел на него. Все, даже Верховный жрец, обернулись. Это было очень необычно – бунт тахейма против побратима.

– Что?! Шипеть на своего хейна вздумал! Да я тебе сейчас… – Тасин замахнулся на тахейма. Понятно, что никакого физического вреда бесплотной сущности он причинить не мог, но шишир пригнулся к земле, прижал уши к голове и продолжал шипеть.