Тотемы

На следующий день, когда занятия закончились, Артрэй провожал Олессу до жилища бабки Дайты. Сегодня были тренировки по Силакши и повторение изученных Знаков Хатт. Меняющиеся мастера старались обучить детей каждый своей специализации.

Артрэй впервые шел призрачной тропой сам, без подстраховки, и вел за руку Олессу – это окрыляло. Расстояние, на преодоление которого Арт раньше тратил час, мелькало перед глазами смазанной линией. Скалы, ветряки на холмах, сады, озеро, овраг с ручьем – р-раз – и на месте!

Из круглых окошек дома Дайты тянуло чем-то едким.

– Бабуля-а! – позвала Олесса, и вскоре из арки входа показалось бабкино обмотанное платком лицо.

– О! Заходите, мои козявочки, вам всегда рады в этой старой ракушке! Только носики свои замотайте, а то грибы духовитые… – Бабка захихикала и снова скрылась в проеме.

Дети нехотя вошли в пропитанное неприятным запахом жилище, морщась и закрывая носы рукавами. Дайта суетилась у очага, над которым кипел котелок. Занавески вспухали от теплых волн воздуха.

– Ничего-ничего, носы-то не воротите! – помешивая варево говорила она. – Еще увидите, какие замечательные свойства у этих маленьких вонючек. Дух выветрится, а то, что останется, не купишь и за гору Слез Сола… Этот рецептик мне еще моя прабабка шаманка передала. А она до-олго жила благодаря ему. Я и вас научу. Только за грибами, или в чем там сок будет, потом самим придется ходить…

– В ле-ес… – закончила фразу Олесса и даже побледнела, вспомнив кусачего Колобка. Если этот малыш такой, то каковы же остальные, если их разозлить?..

– В лесу много секретов, которые он бережно хранит, – бормотала Дайта. – Лес чувствует угрозу и реагирует на нее безжалостно. С чистыми помыслами в него войдешь – с наградой выйдешь. А ежели черны мысли, то останешься там навечно – кормом для жуков! Те, что с рождения не знают братства с душами Хадаранны… – бабка ласково глянула на свою берруну, – никогда не возвращаются из Горького Леса. Ни один не вышел…

– А зачем им вообще туда идти, таманна? – спросил Артрэй, зажимая нос.

– О, хлиссенок, дотахеймы жадны до чужих благ. Желают богатств, на которые не имеют прав. Они ходят в лес в поисках потерянных сокровищ. Горький Лес ведь вырос на особом месте. Как и Чистые Земли. Только вот в чем разница: Горький Лес источает яд, а Чистые земли звенят ручьями и голосами детей. Чем поишь землю, то на ней и растет. Вот и подумай, что за сокровища там сокрыты… Горький Лес никому не отдаст свое. И еще одно, козявочки… Горький Лес ведь не один… Много на Хадаранне горьких лесов… люди уж постарались. Но тот, куда ходили мы, – самый особенный.

– Что же в нем такого, кроме бешеных Колобков? – пробурчал Арт, а Олесса шикнула на него.

– Он живой… – хитрое сморщенное лицо Дайты словно расцвело. – Весь унизанный грибницей, соединяющей каждое деревце, каждую ворсинку, лес все чувствует. Пульсирует, словно у него глубоко внутри сердце… Поэтому нельзя обижать лесных жителей – у них надежный защитник!

Сняв котелок с огня, Дайта поставила его на стол.

– Отопри-ка остальные окошки. Теперь можно и свежего воздуха впустить… Иди сюда, Олли, смотри внимательно…

На столе были разложены пучки трав, в которых девочка узнала и дорожник, и шипоцвет, и тертую в порошок солодику. А Дайта продолжала рассказывать:

– Когда грибы три раза прокипят, и вода перестанет становиться пурпурной, – значит, готовы. Первые две воды с грибов нужно слить, да не в сад – все корни засохнут, а отнести в пустошь, – вода-то ядовитая. А третью воду слейте в банку и оставьте до готовности мази. А сами грибочки вот – стали синими, как и вода. Ягоды у меня в прошлый раз тоже посинели – это признак нужного нам сока. Все это надо мелко порезать, а потом в кашицу растереть в ступке, добавлять три растертых средних корешка солодики – вот столько. – Дайта потрясла мисочкой перед глазами Олессы. – Потом шипоцвет. Тщательно перемешать, добавить полчашки воды и подогреть, не доводя до кипения. В конце добавить тертые листья дорожника, снова прогреть, плотно закрыть и спрятать в темное место на седьмину. Мазь получится знатная! И с приятным запахом – корни солодики дают чудесный аромат. Да…

– А зачем эта мазь, бабуля?

– О, детка! Суставы стариковские уже не те, что прежде. Хромаю вот, с клюкой, как старый Симан, хожу. А этой мазью помажу – и как новенькая буду. А когда третьей водички выпью – о-о-о… вы меня не узнаете! Бабка моя говорила еще, что синяя вода имеет свойства возвращать утраченные воспоминания, но я не проверяла – память меня не подводила, тьфу-тьфу.

– Да зачем это нужно? – фыркнул Арт. – Мало ли что человек хотел забыть…

– Какой ты грубый, Арт! – возмутилась Олесса. – Вот посмотрим, что ты скажешь, если сам все забудешь?!

– Да уж забудешь такую вредину, как ты… – пробубнил Арт. 

Олесса показала ему язык.

Артрэй не очень-то верил в чудодейственный эффект лесных грибов. Отец говорил, что в городах дотахеймов из грибов делают дурманное зелье, а потом видят то, чего нет… Чудеса Горького Леса, конечно, поразили воображение Арта, но иногда бабка Дайта говорила и делала совершенно безумные вещи.

Со стороны входа зашуршала занавеска, послышались чьи-то шаги, и через мгновение в комнатке появился высокий темноволосый мужчина. Стянутые в хвост волосы блестели. Его синий, как у Артрэя взгляд остановился на сухой фигурке бабки Дайты.