Тотемы

Оставленный позади мир казался сейчас просто ярким сном. Страшным, увлекательным, грустным… Алиса вспомнила деда Данилу и его десяток шагов… Ее десяток шагов не обошелся без потерь. Она с грустью вспоминала всех, кто помогал ей в поисках Сириуса. Память воскрешала хмурого Арта. Он смотрел на Алису своими синими глазами, пятерней убирая со лба непослушные черные пряди. Его смерть была такой неправильной, как и любая смерть, что уводит с собой молодых. Алиса не успела даже помечтать о любви. Она представила, как бы отреагировал папа, если бы она привела Арта на Землю и… Что – и? Она не приведет, потому что Арта больше нет.

Алиса сглотнула подступивший к горлу комок и подавила желание плакать, хотя глаза щипало. По крайней мере она успела отомстить за его смерть. Собственноручно остановила сердца виновных. Девушка не чувствовала вины, не радовалась гибели, а просто знала, что справедливость восторжествовала. Не было другого пути, и других решений тоже не было. Гордей больше не вернется на Землю.

На предплечьях Алисы красовалась причудливая вязь браслетов. Голубой пунктир превратился в сплошную линию, опоясывающую запястья, а вот множество других переплетались, образуя узоры – волны, треугольники, нанизанные на разноцветные нити и ленты. Алиса обнаружила метки не сразу, поначалу даже испугалась, а потом поняла, что они означают. Каждая линия – плавная или угловатая – связывала ее с тотемом из другого мира. Их оказалось немало. Но и тех, кто ушел не пробратавшись, тоже было достаточно. Алиса понимала их – трудно верить людям, когда тебя годами эксплуатировали, заточив в каменной тюрьме.

Ее не было недолго, но Алисе казалось, что прошла целая жизнь. Было страшно сразу идти к папе в больницу. Нужно было собраться с мыслями, и лучшим местом для размышлений была набережная.

Вширь расстилалось темно-синее полотнище моря, бликовало на солнце, покачивало на ленивых волнах сонные тушки чаек.

Алиса опустила шишира на вымощенную плиткой дорожку, и тот юркнул в подпространство, через мгновение вынырнув у самой кромки воды. Алиса тоже спустилась. Под ее ступнями зашуршала круглая разноцветная галька. Поглаживая браслет на запястье, девушка сосредоточилась и мысленно обратилась к искорке, спрятанной в металле.

Ответ пришел. Она поняла это по покалыванию в ладони и ощущению, будто в нее уткнулся холодный мокрый нос. Все в порядке, теперь можно к папе. Алиса не знала, что именно в этот момент отец вышел из комы.

«Мы дома, Сириус. Наконец-то дома».

– Алиса?! – внезапно раздалось за спиной. – Это ты?

Алиса резко повернулась на голос и замерла. У спуска к воде стояла мать. Она заметно изменилась. Молодежный костюмчик на ней сидел уже не так идеально.

– Я, – ответила Алиса, изучая новый облик родительницы.

– А где отец? Когда вы приехали?

– Папа дома. Я здесь одна, – коротко говорила Алиса.

– Дома? Я вчера проходила мимо, свет не горел. – Голос Лоры выдавал ее волнение.

– Дома – это в поселке, в Пермском крае.

Глаза Лоры, казалось, потускнели.

– Не простила, да? Я понимаю. – Женщина опустила голову.

– Только теперь понимаешь? – Алиса хмурилась и смотрела в сторону. Лора уже не была похожа на девчонку. Как и говорил папа, возраст начал брать свое. – Как поживает спонсор?

Лора облизала губы.

– Мы расстались.

Алиса дернула бровями.

– И как ты сейчас? Чем живешь?

– Да на работу устроиться пришлось. В салон-парикмахерскую. Маникюр делать. А как папа?

– Хорошо. Все у нас отлично. И вообще, нам пора.

– Нам? – оживилась Лора.

– Нам – это мне и моему звездному зверю. – Она посмотрела в глаза матери.

– А может, – начала было та.

– Могло бы быть, если бы ты сейчас действительно искренне раскаивалась, а ты просто боишься остаться одна, – тихо и безэмоционально сказала Алиса. – Но мы больше не синицы в руке, Лора. Мы теперь журавли в небе.

***

Над головой Ивана что-то зашуршало, и на лоб легла влажная ткань.

– Поправляйся скорее, сынок. Мы так тебя ждем, так любим, – раздался мамин голос, и Иван моргнул.

Жалюзи в палате были закрыты, преграждая путь яркому свету. Монотоно пищала система жизнеобеспечения. Размытые переливы пастельных оттенков медленно двигались перед глазами, постепенно обретая четкость.

– Мама, где Алиса? – прошептал он пересохшим ртом. – Скажи, что она здесь, пожалуйста, скажи, что здесь.

Нина Матвеевна и Данила Никитич переглянулись.

Радость от того, что сын очнулся, и печаль, что придется сказать правду, перемешались.