Экслибрис

      Последний звонок разогнал большую часть обитателей школы. Обычно, Нэй исчезала вместе со всеми. На Физике она тем более никогда не задерживалась. Теперь же не только неприятность мистера Хаттона, но и страх гнал ее прочь. И все таки она осталась. Закинув учебники и злосчастные тетрадки в сумку, девушка встала напротив дверей в комнату, у учительского стола. Мистер Хаттон торопливо стирал все записи с доски, но от его неровных движений оставалось только больше разводов.  

      Тем не менее, удовлетворившись едва видимой чистотой, он проследовал мимо Нэй и закрыл дверь в класс. На ключ. Сердце у девушки екнуло, а самодовольный Хаттон с плохо скрываемым волнением повернулся с идиотской улыбкой. Он смотрел на нее как на хорошо знакомую подругу, с которой хранил личные секреты. Похоже, так оно и было отчасти.

      - Надо же! Не думал, что ты одна... из них, - с кокетливой усмешкой произнес учитель.

      Его взгляд оценивающе пробежался по ее фигуре. Нэй никогда не видела его таким. Хаттон выглядел словно неуклюжий бегемот на брачных играх. И откуда у нее в голове взялось такое сравнение? Задумавшись, она не спешила ответить или спросить: "Из кого?". 

      - Я не замечал его раньше. Хе. Какая жалость, - он коснулся браслета. Девушка с трудом удержалась, чтобы не отдернуть руку. Что-то внутри подсказывало, как стоит себя вести. - Но я надеюсь... ты не в обиде. За сегодня. Я погорячился. Но, возможно, ты ждешь немного другого? Хе. 

      Он приблизился к Нэй так близко, что она чувствовала противный запах чеснока из его рта. В осознании его намерений больше не могло быть ошибок. Но странность происходящего зажгла какой-то слабый огонек авантюризма в девушке. Желание копнуть поглубже. Увидеть что-то еще... необычное. Она не отстранилась, что прибавило противности оскалу мистера Хаттона. И, как-то невнятно крякнув, он вцепился в руку Нэй и неожиданно быстро впился губами в ее шею.  

      Девушка не успела даже двинуться, как его руки самым пошлым образом обхватили ее ягодницы и талию. Чуть навалившись на нее, до неприличия раскрасневшийся Хаттон в пару секунд сбил одежду нелюбимой ученицы. Его испачканные мелом руки, оставляли грубые мазки на на свитере и майке, а добравшись до живота Нэй он обхватил ее всей пятерней. Движения его были столь грязны и спутаны, что девушка не успевала вовремя отреагировать на его порывы. Его мужское достоинство напряглось за пару секунд.

      Он резко повернул ее и с силой надавил на спину, ложа лицом на учительский стол. Неаккуратными движениями он стянул ее джинсы, едва не порвав трусики. Нэй ощутила знакомую волну горячей дрожи. Но привыкнуть к темпу мужчины она не успевала. Он грубо вошел в нее сзади, заставив вскрикнуть. Ее тело сотрясли грубые толчки, и боль новой порцией затопила сознание Нэй.

      Она не смогла возбудиться от животного нрава Хаттона, но то, как грубо он ее использовал, сам факт подобного сношения... оказывал свой странный эффект. Она не могла сдержать криков. Его руки бесцеремонно ползали под ее одеждой, хватая за грудь и щипая кожу. В страстных движениях его таза выразился весь гнев, накопленный на Нэй за столь долгое время. Цена за облака.

      Острые коленки ударялись в стенку стола при каждом толчке. Плоский животик едва заметно вздувался, следуя ритму сбивчивого дыхания. Ее груди тесно прижимались к столу, и лишь порой грубые руки учителя отрывали их от него, чтобы сжать. Ощущение двигающегося внутри мужского достоинство выбивало из сил и разжигало пламя в животе. Однако все кончилось так же быстро, как и началось. Хаттон неожиданно замер и задрожал, выплескивая в нее свое слабое семя. Нэй с дрожью в теле прикусила палец. Он кончил прямо в нее, и какой-то женский инстинкт оставил свой след в ощущении происходящего.

      Когда обмякший орган покинул тело Нэй, Хаттон с трудом пришел в себя. Все еще жадно глотая воздух, он отпрянул к стене и съехал в свое личное кресло. Девочка, обессилено лежала на столе, все еще с задранной попкой, чувствуя, как на джинсы стекает выплеснутая учителем грязь. Несколько секунд ей потребовалось, чтобы собрать мысли в головке и осознать произошедшее.

      Ее только что трахнул учитель. Из-за какого-то браслета. Он просто повел себя так, будто все время хотел ее. Может быть, так оно и было? Но почему тогда он раньше... не "оставлял ее после уроков". Тогда бы она в любом случае отказалась бы. Если бы нашла в себе силы сопротивляться. Но сейчас все уже произошло, и отпыхивающийся учитель выглядел до нельзя удрученно и расслабленно одновременно. 

      - И как я раньше... не замечал, - сконфуженно пробормотал он себе под нос.

      Заметив вялое состояние своей ученицы, Хаттон бегло взглянул на часы и тут же подскочил, схватив попутно со стола салфетки. Он вновь подошел к девушке сзади, что на этот раз слегка испугало ее. Быстро повернувшись, она заметила, как он тянет к ней свои поганые ручонки. Но учитель лишь вздрогнул и тут же поспешил успокоить девушку, показывая на зажатые в пальцах салфетки. Не дождавшись определенного ответа от молчаливой Нэй, он бережно коснулся ее живота салфеткой и провел ее ниже, вытирая следы своей деятельности. Девочка лишь ошарашено следила за ним.

      - Вот и все, - пролепетал учитель. - Все. Это было... 

      Не договорив, он вдруг смутился и поспешно запихнул грязную салфетку в карман. Хаттон плюхнулся в свое кресло, скрестив пальцы на животе, и принялся нервно покручиваться на нем влево-вправо, явно чего-то ожидая. Нэй воспользовалась моментом, чтобы натянуть джинсы и поправить одежду. Однако, не успела она привести себя в порядок, как представление перешло к очередному номеру.

      - Так. Ладно. Говори, что хочешь? - суетливо, словно боясь потерять время, прострочил учитель. - Деньги? Еду? Может новую курточку? Сумочку? Что именно? Только в разумных пределах. Но знай! Пусть знают - я всегда плачу по счетам! Ну так что? Что?

      Что? Дернув плечиком, Нэй недоуменно уставилась на учителя. До нее всегда долго доходили слова других. Ее нельзя было назвать сообразительной, но сейчас ей и не хотелось сильно думать и пытаться разобраться в закономерностях и логике поведения мистера Хаттона. Неожиданные догадки дернули искорку азарта и интриги, едва проклюнувшуюся у нее внутри. Мысли отказались спешить. Словно затихший перед получением подарка ребенок, она вглядывалась в нервное поведение учителя, постепенно понимая, что при всей сво