Страница 278 из 306
Хирург замер, не договорив и уставившись в одну точку.
Арх дочитал отчет до конца и аккуратно положил на низ стопки. Взял следующий листок.
– Что – вообще?
– Не случайное. У лиров имеется шесть близкородственных прародителей, - крылатый заговорил, продолжая таращиться в одну точку и не моргая. – Все басни, что рассказывают Старейшины неокрепшим боевым – просто враки, но... Боевые лиры не размножались. И проснувшиеся силы не передавались детям, а рецессивные гены оставались в коде всех обычных лиров. Старейшины так делали не потому, что хотели, чтобы стражи любили всех одинаково. Они... Они знали, если боевой размножится, то передаст активный ген. Заложенную кем-то специально целенаправленную мутацию. Кровь лилимов при смешивании растворяется в других, и через два поколения скрещивания получается уже чистокровный крылатый. А что, если хромы...
Вольф замолчал. Незаконченная фраза повисла в воздухе.
Но Илья ее слышал.
«А что, если кровь хромов при смешивании делает наоборот? И через два поколения ребенок боевого лира родится не с одной парой крыльев?»
Арх слышал и другое. Как хирург мучительно обдумывает еще одну мысль, одновременно радуясь разгадке и ругая себя за тугоумие.
– Близнецы связаны сильнее, чем просто братья. Регенерация Риса началась самостоятельно, без моей помощи. – Глухо признался Вольф. – Но изменения в энергетических потоках пошли в пятнадцать раз сильнее после того, как я перелил ему кровь брата... Первое поколение потомков.
Лист зашуршал, аккуратно прячась под стопкой отчетов. Но брать следующий арх не стал.
Он видел ответ в глазах крылатого. Слышал в дрожании крыльев, в нетерпеливом переплетении пальцев. Знал, почему Карамель просит о дополнительных сканированиях и анализах. Помнил собственное решение, принятое много лет назад.
Не двадцать два, а шестьдесят два процента.
Шестьдесят два и полтора.
Со старшеньким ребенком Тиамы действительно не было проблем. Он был почти чистокровным лае, и не ему нужна была помощь боевого лира.
Почти.
Боевые лиры могут трансформироваться. Чтобы защищать.
Маленький ребенок смог исцелить брата в приюте.
Что, если остатки крови хромов способны не только пробуждаться, но и менять уже сформированный организм?
Не через два поколения.
В первом.
Боевым лирам запрещено размножаться. Но у Дарелина было двое детей.
А потом хирург вскинул опущенную голову.
– Карм. И Заафир.
Секрет создания сосуда. Ничего особенного. Нужно всего лишь двое детей от боевого лира.
Так просто.
И так сложно.
На всей памяти Ильи Карамель и Заафир были единственными выжившими детьми с таким набором генов.
Детьми, в чьих жилах текла кровь хромов.
***
В свою комнату Рис попал после ужина. До этого на кухне была Белая с Малкольмом, а потом пришел еще один крылатый, с выбритыми висками, но длинной, достающей почти до колена косой и пластырями на руках. По сравнению с ним прическа Карма и его братьев была короткой. Он был одет в темную форму оперативника.
Крылатый сказал, что его зовут Раф, и сообщил, что пришел извиниться. Запоздало гибрид вспомнил, что именно этот лае был одним из тех, кто в душевой ухватил его за руки, не позволяя вырваться.
Рис не знал, как ему на это реагировать. Все уже произошло, и ничего изменить нельзя. И потом, крылатые, как и люди, руководствовались другими программами для принятия решений, а Итаним был настроен на понимание лишь своего владельца.
Замолчав, Раф замер, уткнувшись взглядом в стол и рассматривая сахарницу. Малкольм старательно мешал ложечкой свой чай, но делал это абсолютно беззвучно. Белая равнодушно смотрела в окно.
– Скажи, что прощаешь. – Наклонившись к гибриду, шепнул Карм, видя, что пауза затягивается.
Перед незнакомыми крылатыми Рис не часто открывал рот – они почему-то начинали на него странно коситься. Но тут пришлось.
Усевшись на кровать, гибрид поставил себе на колени чашку с сохнущей веточкой. Листков на ней больше не было, но Рис исправно поливал землю утром и вечером.
– Я теперь сосуд. – Беззвучно шевельнув губами, поделился он новостью с растением. – Карм сказал, что теперь я очень ценный.
Получилось глупо. Вишня Мирабель не отвечала, и не реагировала на слова.
Рис закрыл глаза. Весь вечер Белая пыталась объяснить ему смысл нового статуса, и, кажется, осталась недовольна. Но гибрид все равно старался понять.
Одно было ясно очень точно. Если Рис быстро «разовьется», то растения зацветут. И помидорка сможет ожить, ведь у нее еще могут оставаться здоровые корешки. Лезть в чашку и расковыривать землю гибрид боялся, но старательно обнимал ладонями керамические стенки.
Может, Вишня Мирабель просто не распознает невербальных сигналов? В фильмах на терминале тоже бывало, что персонажи чего-то не понимали и переспрашивали. Или вообще обижались на что-то, что сами придумали.
– Регенерируй. – Попросил Рис тихо. – Расти.
Росток остался неподвижным, и никаких изменений не произошло. Помучавшись еще немного, Рис снова вернулся к собственному статусу.
Он теперь сосуд. Карм принес кубики с записями и показывал других.
Тех, кто до гибрида назывался этим словом. Носил звание сосуда.
Никто не пил кровь. Это «очередная дурацкая шутка Малкольма, не верь болвану. В следующий раз, Рыжий, я на тебя чай выверну».