Страница 277 из 306
Сосуду нужно время, чтобы окончательно развиться и заработать. А есть ли оно у них?
– Это какой уже за сегодня? Второй?
– Третий. Никто не должен знать о появлении у нас сосуда. Я запретил обсуждать это за пределами Отдела и сообщать весть любому постороннему.
– Лилимы разболтают... – Со вздохом заметил Вольф.
Арх медленно покачал головой.
– Гавриил и Рино с Гэри обещали молчать, а остальные пока что рядом с Древом. Завтра прибудет посол от эалей, и зная этого хитрого...
– Засранца, - подсказал шепотом хирург.
– Хвостатого, - не стал оскорблять посла Илья, - то он попытается выведать все наши секреты. Снова. Похоже, ему никогда не надоест.
– Значит, нужно держать его подальше от Риса.
– Я уже отстранил Карма от работы на неделю и объяснил ситуацию.
Вольф кивнул. За столько лет общения с архом крылатый научился понимать смысл коротких, зачастую рубленных фраз.
Безопасность.
Заф, ушедший в цикл и провалившийся в другой мир, сейчас был слабым местом, и лае старались, чтобы об этом знало как можно меньше посторонних. Тем же Шии-Наи’Го ничего не будет стоить сообщить про «потеряшку» Белым Плащам. А то и самостоятельно начать его искать.
Вот только в случае обнаружения Заафира первыми они не станут его возвращать в Отдел.
А сейчас у них появилось второе слабое место. Даже не место – а огромная дыра в защите, прикрытая разве что кусочком ткани.
Сосуд. Проект хромов, которые, возможно, все погибли.
Крючок для всех крылатых. Если гибрида убьют, надежда, проросшая в душах крылатых, убьет их всех. И пусть некоторые лае еще не могли поверить в эту новость, но теперь все они встанут на защиту.
А еще могут попытаться Риса выкрасть. За ним пойдет Белая и Карм с Дарелином. За Белой – Малкольм. А за ним уже все остальные.
Когда Белые Плащи прислали письмо с «предложением помощи», то некоторые все равно рвались спасти Ерка. Эаля, который уже был давно мертв, но все еще сохранял свой облик в памяти крылатых.
Конечно, с хвостатыми у них сейчас мир. Но кто откажется от шанса прибрать к рукам мир крылатых? Ведь для этого теперь достаточно выкрасть сосуд, и пригрозить, что уничтожат его за непослушание. И лае сделают все, что будет велено.
Огромное, ничем не защищенное место.
Лучше держать его в секрете.
Никто не должен знать о появлении Риса в Отделе.
А не пустить посла нельзя – по сложившейся традиции эали предпочитают подписывать договоры не на своей территории. Возможно, стоит за это поблагодарить Виринея – стажера тогда взял с собой Раф, еще не зная о тотальной невезучести крылатого.
Вирька тогда натворил ущерба на пятнадцать тысяч эальских единиц и едва не сорвал всю церемонию заключения договора. А его всего лишь попросили встать наряду с хвостатыми у двери, изображая почетный караул ради соблюдения традиций.
Никто не знал, что в то время года у эалей вокруг цветов кружатся сотни жалящих бабочек. И уж тем более никто из лае и предположить не мог, что бабочкам очень нравится белый цвет, а парадная форма крылатых была как раз такой. Цвет оперения можно было уже не брать в расчет, как и аллергическую реакцию самого Виринея.
Вольф вынырнул из воспоминаний и скосил взгляд, рассматривая опустевшее место между двумя стопками отчетов. Еще вчера там лежали просьбы об изгнании Дарелина из Отдела.
Важное дополнение – еще вчера. Сегодня же бумаг уже не было.
Большинство крылатых дураками не были, и смогли сложить несколько фактов. Дарелин был чистокровным боевым лиром. Заафир – признанным лае-полукровкой с кровью от серокрылого. Он отправился на Мегу, не обладая ни записями экспериментов, ни каким-либо специальным оборудованием.
И если принять тот факт, что зерно помогло развиться лишь разуму...
Значит, он мог передать лишь свою кровь.
Все лае слышали эту песенку от лилимов, а те – от Дарелина.
Колыбельная про ребенка. Частично слова ее передал Рис, прорвавшись в Отдел верхом на Малкольме.
Вот только ее придумали не лиры.
И не лае.
Хромы.
В своих попытках воссоздать проект Вольф перепробовал все. Или думал, что все.
У него не было образцов крови хромов. Да и откуда ее достать, учитывая, что активное действие исцеляющих частиц составляет максимум шесть часов?
Кровь лиров Вольф тоже испытывал, не получив никакого особого эффекта.
Но раз в поколение у серокрылых появлялись особые дети. Стражи, в которых просыпались силы прародителей.
Боевые лиры.
А лилимы пели, что однажды хром влюбился в крылатую, и их ребенок получил лишь одну пару крыльев от матери, но способность к трансформации у него осталась. Как и сила, с помощью которой можно было разрывать реальность, переходя из мира в мир.
А Дарелин уж дважды прорвался в Отдел, и все об этом знали.
Так просто...
Вольф делал все, но пропустил деталь, которая была перед самым его носом. Пропустил собственного ученика, который был носителем генов хромов. Активным.
– Дарелин тоже отстранен от поисков сына. – Негромко заметил Илья, вернувшись в свое кресло. Подтянул ближе одну из стопок. Взял в руки верхний листок. – Не грызи себя. Даже я не знал, откуда появились боевые лиры.
– Я мог бы догадаться! – Тоскливо протянул Вольф, дернув себя за косички на висках. – У них в генокоде отсутствует каша, как бывает при случайном скрещивании! И вообще...