Страница 21 из 39
Табана принялась рассказывать Эрике о том, как прошло ее детство, о ее маме Наташе. С каждым словом, каждой фразой этой невероятной женщины в Эрике просыпались собственные воспоминания. Как будто бы голос кхолки служил ключом к пропыленным сундукам ее памяти, хранящим в себе тонкие запахи маминых духов, утреннюю дрему в светлой огромной постели, кустик алоэ на белом подоконнике, и множество других моментов бытия, которое она почему-то забыла. Было немного обидно за то, что все это так долго оставалось закрытым от нее, и в то же время девушка с замиранием сердца ждала возвращения каждого мгновения ее памяти. Каждую крупинку пережитого она пробовала на вкус, смакуя, а затем бережно откладывая в сторону. Вдруг кхолка прервала свой рассказ, встала и отошла к двери. Эрика чувствовала, что сейчас рассказ продолжится, и спокойно ждала, которая принять в себя новые фрагменты своей жизни.
- Однажды мне приснился кошмар. Я видела тебя, идущую по холодному мрачному и темному месту. Ты шла среди домов и мечтала, как откроешь дверь в сове жилище, согреешься, но…
И Эрика увидела. Воспоминание так больно резануло ее по сердцу, что она вцепилась в свое запястье зубами, чтобы не закричать. С открытыми широко глазами, из которых катились слезы, со сжатыми скорбью губами она встречала свое прошлое. То самое воспоминание, благодаря которому оказалась в Башне.
Холод подворотен, тихий голос Даго, тяжесть его тела и тупая боль между ног, куда сейчас вторгалось что-то чужое, бесчеловечно разрывая ее. Вспышка. Снова боль, но уже в связанных слишком туго запястьях. Холодные глаза Даго, холодные и равнодушные его слова. Вспышка. Холод, желание убить и умереть самой. Снова вспышка. Боль. И глаза, везде, в каждом уголке ее памяти льдистые глаза Драгомира, который изнасиловал ее чтобы притащить в Башню и чтобы она могла в ней выжить. Только неся в себе часть синеглазого – вполне материальную часть – она могла пережить период адаптации к жизни между мирами.
Кхолка подошла к девушке и попыталась погладить ее. Но жест вышел какой-то виноватый, ненужный и неуместный. Стряхнув с себя руку женщины, Эрика рванулась к двери и через секунду вылетела из комнаты. Она еще не знала, что предпримет, но боль и стыд настолько переполняли ее, что ей просто необходимо было сделать хоть что-нибудь, чтобы не дать этим чувствам ее раздавить.