Страница 20 из 39
У Эрики никак не шло из головы то, что произошло с ними в синем мире. Да и то, что было потом – тоже. Вновь и вновь со свойственным всем влюбленным зацикленностью, она прокручивала в голове сцены, драгоценные для нее моменты, когда он сам взял ее за руку или как что-то новое появилось в его взгляде. Снова и снова она вспоминала, как впервые услышала тревогу в его голосе. Тревогу за нее. В груди что-то сладко-сладко ныло, разливаясь томлением по телу девушки, оставляющим тягучее тепло в каждой клетке ее тела.
Воспоминания уводили Эрику все дальше и глубже. Вот они идут по полю (Господи, здесь нет ни клочка земли, который не порос бы этой вездесущей травой) по колено в синем шелке, обвивающим их ноги мягко, но настойчиво. Здесь только трава и ветер. Самая чистая на свете трава. Эрика даже не удивилась бы, если бы узнала, что у нее нет корней, и ничто не держит эти шелковые пряди на плоти планеты кроме их собственного желания. А еще на Кхола постоянно дул ветер. Все дни, что Даго и Эрика брели по синим роскошным шелкам мира, здесь дул ветер. Бесконечный свежий ветер.
Воспоминания все больше и больше захватывали Эрику, заставляя ее уже почти физически вновь переживать все то, что приготовил для путешественников синий мир Кхола. Лес ровных древесных стволов с синеватым кружевом крон, наслаждающихся обществом ветра и не обращавших внимания ни на что; туманное огромное и тусклое белое солнце. синее небо.… А потом перед внутренним взором девушки вновь возникли крошечные и какие-то по-змеиному холодные глаза свиноподобного существа. Картинка была настолько живой, а воспоминание настолько сильным, что Эрика почувствовала, как от ужаса вновь скрутило ее внутренности, как в тот момент, когда эта махина понеслась на нее. А потом вдруг сразу, без перехода в памяти возникли его глаза. Кажется, чуть испуганные даже. За нее. И вкус его губ в лесу с видом на крошечную белую деревню, жмущуюся к синим горам.
А потом девушка вновь всей кожей почувствовала тишину, в которой они крались по деревне к серебристому домику вдовы кузнеца. Воспоминания теснились, стремясь пролезть в ее сознание без очереди. Дыхание спящей женщины, мертвый свет пульта управления, мгновение небытия во время перехода, Дуче…
- Лэрика? – удивленный и как будто бы узнающий голос черноволосой полной женщины с пронзительными глазами. Что оена знает о ней? Почему назвала ее именем свой умершей дочери – жертвы эксперимента синеглазых? Вопросы.… И лишь несколько часов, чтобы получить на них ответ. Часов, оставшихся до момента, когда кхолка будет отправлена назад в синий мир.
Дверь бесшумно отошла в сторону, пропустив Эрику в комнату, где находилась Табана. Кхолка сидела на своем ложе из лавандового тумана и как будто бы ждала девушку. Во всяком случае, ее взгляд на нее не выразил ни малейшего удивления. Скорее, глаза жительницы синего мира приглашали, обнимая Эрику уютным теплом. Внезапно девушке померещилось, что эти глаза уже не черного, а голубовато-зеленого цвета. Аромат фиалок в комнате сменился тягуче-томным сандалово-ванильным Шалимаром. Эрика едва заметно тряхнула головой, пытаясь отогнать иллюзию, и приблизилась к кхолке.
- Здравствуй. Нам нужно поговорить.
В ответ та легко улыбнулась и приглашающим жестом указала на место рядом с собой. Эрике ничего не оставалось, как принять ее молчаливое приглашение и устроиться поудобнее.
- Ты молчишь. Тогда я начну. Ты хочешь знать, почему я назвала тебя именем, которое так похоже на то, что ты сейчас носишь, - женщина на секунду опустила взгляд, задумавшись, потом продолжила, – Они – боги, ты – нет. Может быть, ты – моя девочка, взятая богами в младенчестве. В тебе ее душа. Я чувствую. Ты не похожа на жителей Кхола, но ты – Лэрика. Может быть, так случилось, что ты не совсем она. Наверное, так бывает.
tкоротких рубленых как бисер фразах Табаны чувствовалась неуверенность. Она и сама не понимала, что или кто сидит сейчас рядом с ней. Просто женщина знала так, как знает каждая кхолка, что перед нею – ее дитя, связь с которым не обрывается даже после смерти.
- Я не Лэрика. Я – Эрика. Я родилась в другом мире, - девушка попыталась произнести это как можно мягче. Она даже протянула было руку, чтобы обнять женщину, но потом передумала, - я землянка. Моя мама… Я хотела бы вспомнить, я хотела бы понять почему ты похожа на мою маму… Я почти ничего не помню. Только запах и глаза мамы. И еще некоторые картины из своей прошлой жизни, но я не уверена, что это мои собственные воспоминания. Табана, я действительно ношу в себе часть твоей дочери. Боги играли и… мы с Лэрикой стали одним, поселившись в одном теле. Я выролсла в другом мире и потом боги взяли меня к себе. Табана, расскажи мне то, что можешь рассказать.
Женщина молчала. Потом, как будто бы отвечая своим мыслям, кивнула и начала свой рассказ.
- Лэрика умерла через несколько недель после своего рождения. Но потом мы даже не сумели ее похоронить. Ее тело исчезло и, - она замялась, - поэтому мне показалось, что она не умерла, что ты – это она. Не так уж я и ошиблась. А потом начались видения, - еще один взгляд на девушку, быстрый, как удар клинка, а затем секундная пауза. Затем Табана продолжила.
- В нашем мире каждая мать всегда знает, что происходит с ее дитя. Между ребенком и матерью могут быть тысячи дорог, но закрыв глаза, мать увидит, где ее дитя и что с ним происходит. Когда ребенку грозит опасность – женщина всегда знает. Много лет я видела сны о девочке, которую чувствовала как дочь.