Карманные боги

Как дрожит стальная гитарная струна под беспощадными пальцами музыканта, так нервы Эрики сейчас звенели, и душа просила пощады. Как больно! И тот синий лес... Он знал, он все знал и помнил, все то, что соединило их и как это произошло. И эти воспоминания ничуть не мешали ему ласкать ее волосы, целовать ее, касаться кожи, говорить с ней. Не мешали. Он помнил ее полузакрытые глаза и тряпичные руки. Он обездвижил кхолку так же, как Эрику тогда, на Земле. Эту боль невозможно было вынести. Девушка сидела на своем ложе обняв колени, и мерно раскачивалась из стороны в стороны. Глаза ее были открыты и из них катились слезы. Сейчас она не могла думать. Она вся была там – в своих только что открытых ей воспоминаниях.

 

Дверь тихонько отошла в сторону. Дагомир замер на пороге, как будто нечто невидимое ударило его в грудь. Может быть, это была ненависть Эрики, а может, ее материализовавшаяся боль. В любом случае, эта густая тяжелая и удушливо-черная волна скорби чуть не сбила его с ном. А потом он увидел на ложе Эрики раскачивающееся из стороны в стороны маленькое тело, половину которого, казалось, составляли широко распахнутые невидящие глаза. Она вспомнила.

 

Дагомирне и сам не ожидал тех чувств, что овладели им. Это была физическая боль. Точнее, почти физическая. Болело и ныло все тело – изнутри и снаружи. Каждый мускул кричал от боли, нестерпимой и огненной боли. «Ты ее предал! Ты почти убил ее! Ты отнял у нее все!» Дагомир еще секунду окаменевшей бледной статуей постоял на пороге, а затем дверь за ним все так же тихо закрылась.

 

Решение пришло как будто бы из ниоткуда. Какой-то новый голос в нем, новая субличность, безжалостно нашептывала: «Ты должен вернуть ей хоть что-то из того, что украл. Ты должен помочь ей бежать. Она никогда не простит тебя, потому лучше всего для тебя будет позволить ей уйти. Только так ты сможешь со временем забыть ее». Как легко принимать решение, когда все части тебя с ним согласны! Даго принял такое решение и, зайдя ненадолго в помещение Арсенала, вернулся к комнате Эрики.

 

Дверь снова открылась, и девушка, уже способная реагировать, подняла усталый измученный взгляд на дверной проем. Конечно же, это был он. Но… Слезы отняли у нее столько сил, что их не осталось даже на ненависть.

- Убирайся, – она опять опустила голову, не ожидая от него ничего, не прося объяснений и не ища ему оправданий. Она просто вновь погрузилась в себя, выключив его из своего мира, как гасят свет, выходя из комнаты.

- Эрика, так было нужно. Ты бы погибла в Башне через сутки, если бы… - ровный, мягкий голос. Как ни в чем ни бывало. Просто объясняющий.

- Я знаю. Уходи, - безжизненный ответ. Она даже не подняла головы.

- Хорошо. Я оставлю тебе это, - мужчина приблизился к девушке и что-то положил рядом с нею на постель, - решай сама, что ты с ним сделаешь. И я хочу, чтобы ты осталась.

Девушка вздрогнула, как от удара, потом мотнула головой, давая понять ему, что все это уже не имеет значения. А затем еще раз вновь глухо и безразлично повторила свое «уходи».