Страница 14 из 94
- Да, простыл, наверное. Голова болит.
- Это мы сейчас поправим. Мама! Дай чего-нибудь от головы!
Глава десятая
Ирина
Открытие лаборатории социальной психологии Ирина сочла знаком судьбы и подала документы на конкурс. Их оказалось трое, соискателей, на пять вакансий. Все-таки, престиж высшего учебного заведения, как доходного места работы, был сильно подорван за время перестройки. На мизерную зарплату аспиранта, шли только карьеристы в хорошем смысле этого слова или достаточно обеспеченные люди. Ирина, Илюшка Бравый и Светлана Мурина были приняты без проблем.
Завлаб, доцент Александр Андреевич Тонков, быстро определился с темами научных работ, поназаключал договора с областными и городскими конторами. Молодые аспиранты закрутились в череде лекций, договорных работ, с трудом выкраивая время для диссертации. Хорошо хоть, что к нищенской ставке младшего научного сотрудника постоянно шла добавка от всего помаленьку.
Плохо, что почти сразу завкафедрой Тихонов ушел в ректоры, а на смену пришел Сквозницин, имевший славу бабника. Со дня представления он положил глаз на Ирину, и принялся усиленно обхаживать, только распаляясь холодностью. Дорожа работой, она пыталась избежать конфликта, но с каждым разом все больше склонялась к решению дать прилипале бой.
Сегодня завкафедрой позвонил сам, попросил зайти. У нее жутко болела голова, видимо, начинался грипп. Настроение соответствовало состоянию здоровья. Зато Сквозницин был настроен игриво. Когда Ирина вошла в кабинет, доктор наук ловко набросил ей на шею длинный белый шарф и попытался подтянуть к себе. Резко вырвав шелковый лоскут, она швырнула его под ноги и ледяным голосом сказала:
- Что вы себе позволяете?
- Ириночка! У меня хорошее известие, - нимало не смутившись, сладким голосом проблеял плешивый ловелас.
- Так говорите, а свои заигрывания оставьте для супруги!
- Ну, зачем вы так суровы?
Доктор наук искренне полагал, что выспренность речи и некая нарочитая неправильность, в духе прошлых веков, придает словам возвышенность. Так он однажды заявил, цитируя Велемира Хлебникова и Северянина, отстаивая право поэта на "вольности" с грамматикой и орфографией.
- Алексей Михайлович, прекратите свое нелепое поведение, то я вышибу вас из университета, как моя мама - из института культуры!
- Ваша мама? - Начало доходить до Сквозницина.
- Обора Аделаида Семеновна!
Ирина с удовольствием отследила, как на лице доктора "розы сменились лилиями", и добавила:
- Хочу напомнить, что в лабораторию меня принимал сам ректор, и, если вы попытаетесь меня хоть как-то ущемить, я прямо пойду к нему!
Это была чистая правда. Тихонов знал Ирину еще со студенчества. Он ей и сказал об открытии новой лаборатории, рассчитывая получить способного и грамотного аспиранта. А мама, будучи главным профсоюзным деятелем "культурного" института пять последних лет, долго искала компромат на бабника, принимающего у смазливых девиц зачеты и экзамены в постели, пока не получила от одной студентки желаемое письмо. Уголовного дела не получилось, но с проректоров и вообще из института тот вылетел с треском.
Надо полагать, что ссора с дочкой стервы Аделаиды и тем более с протеже самого ректора в планы Алексея Михайловича не входила, поэтому он с кислым видом сообщил, что путевка на Высшие социологические курсы, куда она и просилась, наконец, пришла.
Это было здорово, всего два семестра на базе высшего образования и - диплом преподавателя социологии!
Глава одиннадцатая
Виктор. Миранда
Крайне редко обстоятельства складываются так, что удача бежит впереди тебя, расстилая ковровую дорожку. Сегодня был как раз такой день. Самолет из Германии прилетел вовремя, а рейс в Новосибирск задержали. Виктору достался билет, который сдал кто-то нетерпеливый. В аэропорту встретился знакомый, которого ждала машина, поэтому уже в десять утра они были дома. Безруков успел привести себя в порядок, переодеться в черный костюм. На выпускной бал жены он отправился, запасясь огромным розовым букетом. Сюрприз получался!
Суета нарядных выпускниц и молоденьких выпускников казалась забавной и ничем не напоминала его выпуск. Тогда они просто перепились. Утром вусмерть пьяные тела валялись по всей Альма-матер. Здесь все шло чинно и благородно. Речи, вручение дипломов, пожимание рук. Вот и Миранда, красивая в черном кружевном платье с накидкой. Виктор пробивался к ней минут пять, не меньше, таким плотным был круговорот выпускников и друзей. Подойдя со спины, тронул за плечо и произнес:
- Мне можно тебя поздравить?
Выражение лица жены сменилось мгновенно. Только что светилась симпатичной улыбкой, а стала злой и даже обиженной:
- Откуда ты взялся?
- Успел, - по инерции ответил Виктор, понимая, что испортил жене праздник.
Ему стало неприятно, будто украл что-то и его в этом уличили. Потом родилось другое чувство. Он не пришей-пристебай! В этом дипломе немало его труда, он имеет право на участие в празднике! Так и сказал, глядя Миранде в лицо. Та совладала с собой. Это правда. Муж ведь приехал, не кто-нибудь. Но уже не так радовалась, принимая поздравления, и часто оборачивалась, будто проверяя, здесь ли Безруков.
Потом началась неофициальная часть, то есть, пьянка. Приняв две рюмки, Виктор пригласил жену на танец. Крутясь в вальсе, Миранда попросила его дать свободу на сегодняшний вечер, не приглашать больше и не мешать разговорам. Виктор угрюмо пообещал и дальше танцевал только с ее подружками, почти и незнакомыми ему. Одна из них, располневшая белокурая Антонина, заговорщицки подмигнула ему: