Королевская кровь

– Угу.

– Что ж, раз они не смогли тебе помочь, то, наверное, никто не сможет. Или, может, тебе стоит рассказать Лейан?

Балиан помотал головой. Ему не хотелось даже думать об этом. Казалось, что с последними фразами, из которых сложится эта невеселая история, исчезнет и любовь Лейан к нему. А если и не исчезнет, то причиной тому будет только жалость.

– Как знаешь, ― Тристан нахмурился. ― И последний вопрос. Не кричи и подумай, прежде чем ответить. Из-за того, что с тобой творится, я просто обязан допустить такой вариант… Ты не страдаешь провалами в памяти?

Балиан удивленно моргнул и рассмеялся ― прежним смехом, какой часто можно было слышать до того, как они с братьями отправились на первую миссию в Дилан.

– Если бы и страдал, в библиотеку вашу дурацкую не пошел бы, ― кое-как успокоившись, фыркнул Балиан. ― Но если серьезно, это ты зря, ― с обидой добавил он. ― Я в полном порядке. Мне просто не спится.

И он озадаченно коснулся пальцами виска, будто бы размышляя над тем, что творится в его голове и почему мысли с каждым днем все больше отказываются его слушаться.

Глава восьмая. Планы Ретилоса

Золотое перо аккуратно выводило на пергаменте ровные строки. Каждое написанное слово вспыхивало неярким светом и тут же гасло. Свободное место стремительно убывало.

Реас раздраженно откинул с лица длинные седые волосы и, скрипнув зубами, пониже склонился над записями. Он выполнял поистине ювелирную работу, стараясь уместить свой замысел на оставшемся пространстве. Свиток с золотым пергаментом на первый взгляд всегда казался внушительным, но на деле хватало его ненадолго, да и перо заканчивалось быстрее, чем можно было исписать пергамент. Однако в руках у Реаса было уже далеко не первое перо, как и пергамент, поэтому остатки золотого стержня рассыпались в прах лишь после того, как он вывел в уголке последнее слово своего очередного сочинения.

Реас внимательно перечитал написанное и нахмурился. Он представлял себе, как должна выглядеть идеальная запись, и был очень недоволен тем, что у него получалось. И, увы, он понимал, что дело не совсем в нем. Для идеальной записи правильно составленных предложений было мало… Да, мало. Чтобы все прошло именно так, как задумано, нужно еще кое-что, и отчасти именно поэтому почти все похитители пергамента терпели сокрушительные неудачи. Насколько просто все было, и никто, никто за все эти годы даже не подумал о столь очевидной детали! Только он, Реас, сумел разгадать эту тайну и найти ее подтверждение, которое, к сожалению, несколько лет назад украли. Впрочем, это было не так и важно, ведь слабаки из Этериола давно отказались от использования пергаментов и перьев, а те, кто рвался завладеть сокровищами, были единичными оборванцами, возомнившими себя черт знает кем. Реасу не прибавляло гордости, что он знает то, чего не знают они. Строго говоря, он вообще не считал их за людей.

В дверь постучали условным сигналом. Астион. Но Реас на всякий случай спрятал пергамент и лишь после этого разрешил войти. Достаточно было того, что эндерглидскому мальчишке помогли сбежать, а он мог рассказать своим приятелям немало интересного. Астион уверял его, что пленник не имел никаких шансов выжить, что он был фактически мертвым, когда его приволокли к виселице, но Реас только морщился, поражаясь его тупости. Сам он с ранней юности был свято уверен: никогда нельзя утверждать таких вещей, пока лично не увидел окоченевший труп. Поэтому он исходил из того, что этериольцы, по крайней мере, знают его имя и то, что у него есть пергамент и перо. Не слишком много, но все равно неприятно.

Астион вошел в маленькую, роскошно отделанную комнату, закрыл за собой дверь и смущенно замялся. Реас, глядя на него, хмыкнул. Король Ретилоса во всей своей красе! Что бы сталось со страной, если бы не его участие?

– На твоем месте я бы снова подкрасил волосы, ― проговорил Реас с саркастической усмешкой. ― Пока Роланд не принял тебя за дьявола и не воспылал жаждой борьбы.

– Ему сейчас не до этого, ― пробормотал Астион, но краем глаза все-таки глянул в зеркало. С его губ слетело несколько неразборчивых ругательств ― он с сожалением понял, что Реас прав. Среди черных волос совершенно отчетливо выделялась фиолетовая прядь. Будь у Астиона выбор, он бы никогда в жизни не стал пускаться на такую унизительную вещь, как покраска, тем более что в Дилане не существовало действенных средств для этого, но не было здесь и людей с таким цветом волос. Астиону с детства внушили, что не стоит зря привлекать внимание подобной деталью, и даже теперь, когда существование Этериола почти ни для кого не было секретом, совсем не хотелось провоцировать народный бунт. А ну как кому-то вздумается заявить, что он не имеет права на престол, потому что не принадлежит этому миру? Тогда доказывать, что он, Астион, никогда не был в Этериоле, будет бессмысленно. Силу народного гнева Астион уже не раз познал на собственной шкуре и, учась на этих горьких уроках, развил в себе завидные интуитивные способности, которые в том числе подсказывали ему, что лучше хранить в тайне.

– Ладно, ― сказал он и опустился в кресло, которых здесь стояло всего два ― гости у Реаса были редким явлением, но оно и неудивительно, мало кто вообще знал о его существовании. Всего несколько человек, включая самого Астиона и сбежавшего пленника, которого брал в расчет только Реас, потому как все остальные мальчишку давно похоронили.

Именно о нем и думал сейчас Реас. Он скользнул взглядом по картам и в очередной раз почувствовал: здесь что-то не то.

– Мальчишка соврал нам, ― проскрипел он, указывая на карту Эндерглида. ― Я почти уверен в этом.

– Нужно было отрубить ему пару пальцев, ― сказал Астион. ― Я предлагал, но ты же запретил…

– Ты не знаешь стражей и воинов Этериола! ― усмехнулся Реас. ― Поверь, если коснуться их драгоценных ручек или ножек, они предпочтут смерть такому унизительному существованию. Это тебе не здешние солдаты… Жизнь без возможности исполнять свой воинский долг для них бессмысленна. Поэтому надо до конца оставлять им возможность надеяться, что все может быть вполне нормально, если они заговорят.

– Но это не помогло! ― возразил Астион почти сердито. ― А ведь мы с таким трудом его захватили! Да еще самого юного.

– Меня больше огорчает то, что ему удалось сбежать. И не смей мне говорить, что он мертв. Сегодня утром мне доложили, что все стражи Рассвета еще две недели назад пересекли границу Галикарнаса с раненым на руках. Очень сомневаюсь, что они всю дорогу тащили с собой труп только для того, чтобы похоронить его в Этериоле! ― Реас хохотнул, представив, во что превратились бы останки умершего к моменту перехода через Врата. ― В твоих интересах наказать людей за их промашку.

– Хорошо, ― Астион несколько раз кивнул. ― Но что с твоими картами? Ты не можешь обойтись без них?

– Нет, но помощь уже в пути… Я не хотел прибегать к этому, но пришлось… Я извел последние пергамент и перо и доверился ― доверился, можешь себе это представить? ― этому идиоту Фелиру. Зато так я достигну успехов не только в том, что касается карт… Да… ― Реас откинулся на спинку кресла и с наслаждением расслабил руки. Кости и суставы в последние годы ощутимо побаливали даже после незначительных усилий, требовавшихся для письма. ― Все равно мне нужны перо и пергамент. Вот он мне их и принесет. И еще кое-что необходимое.

– Точно? ― осторожно поинтересовался Астион.

– Конечно, ― Реас ухмыльнулся и кивнул на один из ящиков стола, в котором лежал исписанный пергамент.

– Хорошо, ― у Астиона отлегло от сердца. ― Но вообще-то я пришел вот зачем… Раз этого Хранителя Ключей, ― его пробрала дрожь, ― больше нет в нашем мире… Роланд, во всяком случае, передал мне именно это, и твои слова это подтверждают… Я тут выяснил кое-что, ― он с силой потер переносицу. ― Видишь ли, у Роланда, помимо сына, есть дочь.

– Неужели? И что же ты от меня хочешь? Совета, как правильно поздравлять в таких случаях или благословения, если она уже взрослая?