Всё, что захочешь.

На войне как на войне.

В вос­кре­сенье я выр­вался с друзь­ями на да­чу. Ле­то, сол­нышко, трав­ка, реч­ка блес­тит не­дале­ко от до­мика, день зной­ный с лас­ко­вым ве­тер­ком - по­года так хо­роша! Толь­ко для от­ды­ха. Мы ку­пили по­боль­ше пи­ва, шаш­лы­ков, заг­ру­зились в ма­шины и при­были в у­ют­ное жи­вопис­ное мес­течко. Ре­бята гал­де­ли, брен­ча­ли на ги­таре, шу­тили, рас­ска­зыва­ли све­жие анек­до­ты. Я не мог по­чему-то пол­ностью от­клю­чить­ся от все­го и рас­сла­бить­ся. Мыс­ли о ра­боте сов­сем не к мес­ту лез­ли в го­лову и ме­шали нас­лаждать­ся от­ды­хом.

- Юр­ка, ты что та­кой смур­ной си­дишь? – Паш­ка, мой очень близ­кий друг, тот са­мый, с ко­торым мы до сих пор эк­спе­римен­ти­ру­ем в пос­те­ли, об­нял ме­ня и при­тянул к се­бе. – Пош­ли, я знаю, как раз­ве­ять твои тяж­кие мыс­ли.

Он мно­го­обе­ща­юще улыб­нулся и кос­нулся слег­ка паль­ца­ми мол­нии на мо­их шта­нах. И тут я осоз­нал, что не за­нимал­ся сек­сом уже поч­ти ме­сяц. Вот что зна­чит, ад­ский труд офис­но­го ра­бот­ни­ка – ни­какой лич­ной жиз­ни.

Мы ти­хонь­ко вста­ли и, ста­ра­ясь не прив­ле­кать к се­бе вни­мания го­гочу­щей шум­ной ком­па­нии, скры­лись в до­мике в не­боль­шой ком­натке. Паш­ка, ви­дать, сос­ку­чил­ся за ме­сяц-то. Наб­ро­сил­ся на ме­ня, как из­го­лодав­ший­ся зверь. От­би­вать­ся я не стал, чай не де­вица не­вин­ная. При­нимал гру­бые лас­ки, поз­во­лял ста­вить за­сосы на сво­ей шее, и с ка­ким-то от­ча­яни­ем от­да­вал­ся ли­хора­доч­ным и не­тер­пе­ливым дви­жени­ям. Да, это был прос­то секс. Люб­лю ли я Паш­ку? На­вер­ное, люб­лю. Мы ста­ра­ем­ся сде­лать друг дру­гу при­ят­ное. Мы зна­ем друг дру­га очень дав­но. Но… Се­год­ня я вне­зап­но по­чувс­тво­вал се­бя оди­ноким, хо­тя ле­жал в объ­ять­ях близ­ко­го мне че­лове­ка. Че­го-то не хва­тало. То ли ос­тро­ты ощу­щений, то ли вып­леска бур­ных эмо­ций, ад­ре­нали­на в кро­ви, то ли чёр­ных през­ри­тель­ных глаз, ко­торые за­мора­жива­ли и вос­пла­меня­ли од­новре­мен­но… Мать твою! Я дёр­нулся под Паш­кой. Опять эта сво­лочь при­ходит в мои мыс­ли и пор­тит всю ма­лину. Па­ша про­тяж­но вы­дох­нул, спус­кая мне на жи­вот, я по­чувс­тво­вал тёп­лые струй­ки, сте­ка­ющие по ко­же; не­навис­тный взгляд не от­пускал из сво­его пле­на…

- Юр­ка, что с то­бой?

- Что? – не по­нял я, уси­ли­ем во­ли вып­лы­вая из сво­их грёз и эро­тичес­ких фан­та­зий, и сжи­мая в ру­ке го­рячий, мок­рый член.

- Где ты был?

- В ка­ком смыс­ле?

- В та­ком. Ты ду­мал о дру­гом, ты шеп­тал имя дру­гого че­лове­ка.

Паш­ка рез­ко встал, на­чал су­ет­ли­во под­ни­мать с по­ла одеж­ду и на­тяги­вать на се­бя, не гля­дя в мою сто­рону. Я мол­чал. Друг пол­ностью одел­ся и по­шёл к вы­ходу.

- Па-а-аш, - про­шеп­тал я ему вслед, зас­тавляя на ми­нуту за­дер­жать­ся на по­роге, - прос­ти.

- Раз­бе­рись в се­бе. И хо­тя име­на Па­ша и Ми­ша соз­вучны, уж своё имя я всег­да смо­гу от­ли­чить от дру­гого.

Оби­жен­ный Паш­ка ис­чез за две­рями, а я за­рыл­ся но­сом в по­душ­ку. Гад­ский шеф не да­ёт мне по­коя да­же в вы­ход­ные, злов­редно прок­ра­дыва­ясь в мою го­лову. Не­нави­жу его! Ка­кого хре­на я шеп­тал его имя? Чтоб он сдох! Сквозь зем­лю про­валил­ся! Тер­петь не мо­гу его веч­но не­доволь­ную ми­ну, бар­ские за­маш­ки, кра­сивые паль­цы, сжи­ма­ющие ко­фей­ную чаш­ку, гу­бы, ко­торые кри­вят­ся и из­де­ва­ют­ся на­до мной. Осо­бен­но ниж­нюю гу­бу не­нави­жу. Она та­кая пол­ная, вы­да­ёт­ся впе­рёд. Язык её об­ли­зыва­ет пе­ред тем, как гу­бы при­кос­нутся к чаш­ке и отопь­ют гло­ток ко­фе. Кон­тур у губ чёт­кий и иде­аль­ный. Угол­ки смот­рят вверх. Ин­те­рес­но, эти гу­бы уме­ют улы­бать­ся? Или они за­мёр­зли на­веки?

При вос­по­мина­нии о гу­бах бос­са за­хоте­лось взвыть во весь го­лос не по­нят­но от че­го. Я стал мо­лотить ку­лака­ми по­душ­ку, из­би­вая и пред­став­ляя се­бе, что му­тузю про­тив­но­го ше­фа.

- Вот те­бе, - шеп­тал я сквозь слё­зы, вре­за­ясь в во­об­ра­жа­емое те­ло. – Га­дина. Бес­чувс­твен­ная ско­тина.

Не знаю, сколь­ко вре­мени прош­ло. Я от ду­ши из­бил по­душ­ку, и мне ста­ло нам­но­го лег­че. Встал со сво­его по­ля боя и пог­ля­дел в окош­ко. Ре­бята уже раз­ве­ли кос­тёр и пе­ли под ги­тару пес­ни. За­хоте­лось че­го-то ду­шев­но­го и стра­датель­но­го. Быс­тро одев­шись, я вы­шел на крыль­цо.

- Ви­нова­та ли я-я-я, ви­нова­та ли я-я-я… - с чувс­твом за­тянул я, те­ат­раль­но всхли­пывая пос­ле каж­дой фра­зы.

- Юр­ка, зат­кнись! – за­ора­ли пар­ни. – За­дол­бал ты нас уже этой пес­ней.

- Ог­ней так мно­го зо-ло-о-тых… - пе­рек­лю­чил­ся я на же­натых пар­ней го­рода Са­рато­ва.

- Ре­бята, зат­кни­те его кто-ни­будь!

Я оби­дел­ся. Меж­ду про­чим, мне эти пес­ни ма­ма в детс­тве вмес­то ко­лыбель­ных пе­ла каж­дый ве­чер. Я их на всю жизнь за­пом­нил.

Мне за­бот­ли­во су­нули в ру­ки шаш­лык и бу­тыл­ку пи­ва. Я вдруг по­нял, как же хо­чу есть. К все­об­щей ра­дос­ти при­сутс­тву­ющих с удо­воль­стви­ем вгрыз­ся в жа­реное мя­со, из­ба­вив всех от сво­их ду­шераз­ди­ра­ющих за­выва­ний. На­ев­шись и на­пив­шись, я смот­рел на тан­цу­ющие языч­ки пла­мени и ду­мал, что же мне де­лать даль­ше. От уволь­не­ния ме­ня сдер­жи­вало па­ри. Не хо­телось, что­бы ме­ня счи­тали сла­баком. Убе­жал от стро­гого бос­са. Смеш­но, пра­во! Ну, дер­жись, Ми­хал­Се­ич! Вра­гу не сда­ёт­ся наш гор­дый «Ва­ряг». Бу­ду бить­ся до пос­ледне­го. И ведь не уво­лишь ме­ня, не при­копа­ешь­ся. Хо­чешь вой­ну? Бу­дет те­бе вой­на. Хо­лод­ная.

‍ ***

- Ваш ко­фе! – моя ру­ка изящ­ным жес­том пос­та­вила пе­ред ше­фом кра­сивую ко­фей­ную чаш­ку на блюд­це. Ма­муля мне вы­дели­ла из сво­ей бо­гатой кол­лекции по­суды. Ста­рую круж­ку с от­би­тым кра­еш­ком я вы­кинул. - Сроч­ные фак­сы, - на край сто­ла лег­ли бе­лые тон­кие лис­ты. – У вас се­год­ня встре­чи, - я рас­крыл ежед­невник, в ко­торый впи­сывал рас­по­рядок дня мо­его «го­рячо лю­бимо­го» на­чаль­ни­ка. – В де­вять трид­цать, в один­надцать и в три ча­са дня. При­ём по­сети­телей пе­рено­сим на че­тыре ве­чера.

- Сво­боден.

Я с дос­то­инс­твом кив­нул го­ловой и не­тороп­ли­во поп­лыл к вы­ходу, да­вая вре­мя бос­су пол­ностью нас­ла­дить­ся мо­ей фи­лей­ной частью те­ла, эро­тич­но об­тя­нутой лёг­ки­ми лет­ни­ми брю­ками.

- Стой.

Я мед­ленно по­вер­нулся, де­монс­три­руя свою но­вую ру­баш­ку.

- Это что? – бро­ви ше­фа вы­рази­тель­но за­дёр­га­лись, гро­зя пе­рей­ти в нер­вный тик.

- Ру­баш­ка.

- Я про за­сос. А то, что ты на­зыва­ешь ру­баш­кой, на са­мом де­ле яв­ля­ет­ся проз­рачной тряп­кой. С та­ким же ус­пе­хом ты мог её не на­девать во­об­ще.

Шеф, ко­неч­но, как всег­да заг­нул. Ру­баш­ка не бы­ла нас­толь­ко проз­рачной. Прос­то ткань тон­кая и лёг­кая. На ули­це жа­ра за трид­цать гра­дусов.

- Где гал­стук?

- До­ма, - не­воз­му­тимо от­ве­тил я, при­няв по­зу ма­неке­на в вит­ри­не муж­ско­го ма­гази­на. – В стир­ке.

- Из­де­ва­ешь­ся? – не­навис­тные гла­за мгно­вен­но вос­пла­мени­лись.

- Что вы! Да­же и не ду­мал, - как мож­но веж­ли­вее от­ве­тил я. - Мне мож­но ид­ти?

- Иди. – Ли­цо ше­фа бы­ло баг­ро­вым. Я да­же ис­пу­гал­ся за его здо­ровье. Ка­залось, у не­го сей­час пар из ушей по­валит.

- Мо­жет, вам хо­лод­ной во­дич­ки при­нес­ти? – де­ликат­но оза­ботил­ся я. – И таб­летку ва­лидо­ла?

В гор­ле у бос­са ти­хо буль­кну­ло.

- Вам нель­зя вол­но­вать­ся. Сер­дце, ви­димо, сла­бое, - я за­бес­по­ко­ил­ся и ус­лужли­во ри­нул­ся, бы­ло, в сто­рону ку­лера.