Всё, что захочешь.

Это я!

От­личный се­год­ня день! Сол­нечный и яр­кий. Сол­нце гре­ет во всю мощь, по­сылая лу­чи по не­бу прон­зи­тель­но-го­лубо­го цве­та. Та­кое не­бо бы­ва­ет толь­ко ле­том. Я шёл по ули­це и улы­бал­ся счас­тли­во, не­воль­но подс­тра­ива­ясь ша­гами в такт му­зыки, что зву­чала в мо­их на­уш­ни­ках. По­чему я та­кой счас­тли­вый? Да по­тому, что в сум­ке у ме­ня ле­жит све­жень­кий дип­лом мар­ке­толо­га-ана­лити­ка. Меж­ду про­чим, очень прес­тижная про­фес­сия и вы­соко­оп­ла­чива­емая. Я уже пред­вку­шал, как круп­ные фир­мы и ком­па­нии бу­дут рвать ме­ня на час­ти, пред­ла­гая вы­год­ные ус­ло­вия, кон­трак­ты и оп­ла­ту тру­да. Без лиш­ней скром­ности ска­жу, что дип­лом мой име­ет крас­ную ко­роч­ку, сам я до­воль­но сим­па­тич­ный мо­лодой че­ловек, двад­ца­ти че­тырех лет от ро­ду. Моя ма­куш­ка на рос­то­мере в ка­бине­те вра­ча дос­та­ёт до от­метки сто семь­де­сят во­семь сан­ти­мет­ров, стрел­ки ве­сов ко­леб­лются в рай­оне се­миде­сяти ки­ло, по­казы­вая, что дис­тро­фи­ей я не стра­даю. Внеш­ность моя прив­ле­катель­на. Ну, а что? Кто ещё вам ме­ня опи­шет, как не я сам се­бя лю­бимо­го? Де­вуш­ка-па­рик­ма­хер, что ме­ня стри­жёт, дох­нет над мо­ими во­лоса­ми, на­зывая их цвет «тём­ный блон­дин». Ше­велю­ра у ме­ня гус­тая и без вся­ких на­мёков на за­вит­ки. Аб­со­лют­но пря­мые про­фили­рован­ные пря­ди чёл­ки спа­да­ют на лоб ров­но до пе­рено­сицы. Вис­ки уд­ли­нен­ные, во­лосы прик­ры­ва­ют моч­ки ушей, а сза­ди ло­жат­ся на шею, не дос­ти­гая во­рот­ни­ка ру­баш­ки при­мер­но на сан­ти­метр. Клас­сный при­чесон! Даль­ше. Са­мое при­меча­тель­ное во мне – это гла­за. Они раз­но­го цве­та. При­кинь­те, так бы­ва­ет. Один глаз у ме­ня ка­рий, а дру­гой – тем­но-се­рый. Оку­лист мне что-то втол­ко­выва­ла про ге­нети­чес­кий сбой, но мне это по ба­раба­ну. Вы толь­ко пред­ставь­те, свет­ло­воло­сый вь­юно­ша, то есть я, с раз­ны­ми гла­зами, пря­мым но­сом, гу­бами, как у Джен­се­на из «Сверхъ­ес­тес­твен­но­го», и ямоч­кой на од­ной ще­ке. Вот, ког­да я улы­ба­юсь, ямоч­ка эта и про­яв­ля­ет­ся. Улыб­ка – моя ви­зит­ная кар­точка. Это моя ма­ма так го­ворит. Ког­да мне что-то нуж­но у неё поп­ро­сить, сра­зить на­повал прек­расную по­лови­ну че­лове­чес­тва или обе­зору­жить в хо­де пре­ний упёр­то­го оп­по­нен­та, я поль­зу­юсь сво­им уни­каль­ным да­ром – де­мора­лиза­ция про­тив­ни­ка с по­мощью жиз­не­радос­тной улыб­ки. А ещё я гла­зами де­лаю так: дол­го смот­рю в ли­цо со­бесед­ни­ку, ста­ра­ясь вло­жить в свой взгляд всю глу­бину и оча­рова­ние, на ко­торое спо­собен. Это­му я ещё на­учил­ся в дет­ском са­ду. Ме­ня лю­били все: ня­неч­ки, по­вара, мед­сёс­тры и за­веду­ющая. Муз­ра­бот­ник не мог­ла пред­ста­вить без ме­ня ни од­но­го ут­ренни­ка. Сти­хи я дек­ла­миро­вал звон­ко, с вы­раже­ни­ем, ещё и пел, ос­та­ва­ясь за­пева­лой в на­шей груп­пе на про­тяже­нии всей сво­ей дет­са­дов­ской жиз­ни. В шко­ле мой пыл не угас. На­чаль­ные клас­сы оз­на­мено­вались мо­им ак­тивным учас­ти­ем в школь­ной са­моде­ятель­нос­ти, что сов­сем не ме­шало учё­бе и пер­вой люб­ви – тем­но­воло­сый уг­рю­мый маль­чик в оч­ках с тя­жёлой ро­говой оп­ра­вой; мне он ка­зал­ся за­гадоч­ным и не­дося­га­емым, все его об­зы­вали оч­ка­риком и зуб­ри­лой. В сред­них клас­сах моя лю­бовь, не най­дя от­ветной ре­ак­ции, пос­те­пен­но угас­ла. В вы­пус­кном го­ду к нам при­шёл мо­лодой учи­тель физ­куль­ту­ры, в ко­торо­го влю­бились все на­ши дев­чонки и я, не же­лая ви­деть оче­вид­но­го – физ­рук ин­те­ресо­вал­ся ис­клю­читель­но де­вуш­ка­ми, на не­го не дей­ство­вала ни моя оча­рова­тель­ная улыб­ка, ни про­дол­жи­тель­ные мно­гочис­ленные взгля­ды, ни вы­сокие спор­тивные ре­зуль­та­ты: я из ко­жи вон лез, что­бы быть силь­нее, вы­ше и быс­трее. Всё это за­кон­чи­лось рас­тя­нутой связ­кой на но­ге и твёр­дой чет­вёркой по физ-ре, ко­торая пе­рек­ры­ла до­рогу к зо­лотой ме­дали. Тех­ни­ку же люб­ви приш­лось ос­ва­ивать со сво­им дав­ним дру­гом, ко­торый, как ока­залось, был влюб­лён в ме­ня ещё с дет­ско­го са­да. Это мы вы­яс­ни­ли на вы­пус­кном ве­чере, до­пивая бу­тыл­ку шам­пан­ско­го и пред­вку­шая про­цесс эк­спе­римен­таль­но­го ис­сле­дова­ния, ко­торый сос­то­ял в том, что­бы вы­яс­нить, как да­леко мы во­об­ще спо­соб­ны зай­ти в по­ис­ках ис­ти­ны. Заш­ли мы даль­ше не­куда, так глу­боко, что я был го­тов рас­ца­рапать Паш­ке ли­цо, про­ща­ясь со сво­ей девс­твен­ностью. И тем не ме­нее, мне пон­ра­вилось – от­да­вать­ся, за­висеть и осоз­на­вать, что это имен­но я даю бе­зум­ную вспыш­ку эмо­ций, зас­тавляя сво­его пар­тнё­ра те­рять ос­татки ра­зума и сто­нать в го­лос от вос­торга. С то­го ра­за мы и ста­ли встре­чать­ся пос­то­ян­но, со­вер­шенс­твуя тех­ни­ку сек­са ме­тодом проб. И вот се­год­ня я со­вер­шенно счас­тли­вей­ший че­ловек, при дип­ло­ме, иду по ули­це и ду­маю о сво­ём бу­дущем.

В об­щем, шёл я та­кой весь из се­бя кра­сивый и рас­слаб­ленный, по­ход­кой су­пер­мо­дели от бед­ра с ра­дуж­ны­ми мыс­ля­ми в го­лове. Та­кого пар­ня, как я, отор­вут с ру­ками и но­гами. Ну, а про мою ори­ен­та­цию ни­кому знать не­обя­затель­но. Это лич­ное де­ло каж­до­го, я счи­таю. Да и в на­ше вре­мя ни­кого этим не уди­вишь. Ка­жет­ся, что мно­гие уже сми­рились, что гей – это не пси­хичес­кое от­кло­нение, а осо­бое сос­то­яние и мыш­ле­ние, поз­во­ля­ющее лю­бить то­го, ко­го выб­ра­ло сер­дце, не взи­рая на иден­тичный пол обо­жа­емо­го субъ­ек­та.

На сле­ду­ющий день я, ра­зос­лав своё ре­зюме по е-мей­лу в нес­коль­ко фирм и ком­па­ний, си­дел на ди­ване и ле­ниво лис­тал мод­ный жур­нал. Звон­ков по­чему-то не бы­ло. Это на­води­ло на вся­кого ро­да по­доз­ре­ния и раз­мышле­ния. Ви­димо, там офи­гели от та­кого ре­зюме и при­ходи­ли в чувс­тво, ре­шил я. Ну, что ж. По­дож­дём.

- Юр­ка! – ко мне под­ле­тел мел­кий. – Вве­ди па­роль на ком­пе, не будь жмо­том. Хо­чу по­иг­рать.

Да, я ведь сов­сем за­был ска­зать, что ме­ня Юри­ем зо­вут. А мел­кий – это мой брат, ло­шара, ко­торо­му че­тыр­надцать лет.

- Вадь­ка, от­ва­ли, - я щёл­кнул его по вес­нушча­тому но­су. – У те­бя ру­ки кри­вые. Иди на ули­цу, бе­гай.

Бра­тик за­сопел и поб­рёл к те­лефо­ну зво­нить сво­им друж­кам. Так они сра­зу и пой­дут с ним гу­лять. Сей­час Ва­дик пой­дет у ма­тери день­ги клян­чить, а по­том по­ведёт маль­чи­шек в ма­газин чип­са­ми уго­щать да ли­мона­дом. Вот за жрач­ку они с ним и гу­ля­ют. Лю­бят они пож­рать, осо­бен­но на ха­ляву.

- Юра! – Это ма­ма из кух­ни ме­ня зо­вёт. – Ты есть хо­чешь?

- Хо­чу. Сей­час при­ду.

Ма­ма у ме­ня мо­лодая. Ей чуть за со­рок. Ра­бота­ет сек­ре­тар­шей. Хо­рошая у неё ра­бота. По­печа­тала, от­дохну­ла, в кан­це­лярию схо­дила, по ка­бине­там, приш­ла, сно­ва от­дохну­ла. В обед в ин­терне­те си­дит, на днев­ни­ках и фо­румах. Об­ща­ет­ся с та­кими же сдви­нуты­ми да­мами, как и она. У них там ин­те­ресы свои, фи­гур­но­ката­тель­ные. На важ­ные звон­ки от­ве­ча­ет. В пять ча­сов ве­чера уже и до­мой едет. Рай, а не ра­бота. Си­ди се­бе за компь­юте­ром да труб­ку те­лефон­ную под­ни­май.

До­ма она по­меша­на на бы­товой тех­ни­ке. Всё у неё есть. Мы едим и хлеб её, и ку­линар­ные изыс­ки из мик­ро­вол­новки и муль­ти­вар­ки, и пи­роги ещё каж­дую не­делю вып­ра­шива­ем.

- Све­та-а-а! Свет-а-а! – ба­буш­ка орёт из сво­ей ком­на­ты. Ле­жит она у нас. Уже как пол­го­да. Ма­ма спе­шит на го­лос.

- Что?

Ну и за­чем она спра­шива­ет? Всё рав­но же баб­ка ни­чего тол­ком не ска­жет. Она у нас толь­ко за на­ми пов­то­рять мо­жет. При­шёл как-то я к ней. Она уже изо­ралась вся. До­ма толь­ко я. Смот­рит на ме­ня и го­ворит:

- Глав­ное, что­бы кос­тюмчик си­дел.