Поверь мне

– О чем ты?

– Мы хотели тебя вывести из себя, – отвечает за узкоглазого Дима.

– Зачем?

– Димка решил, что ты взбесишься, когда мы это сделаем, и тогда, наконец, перестанешь ломаться.

– Не сваливай всю вину на меня, ты со мной согласился, – препираются как супруги честное слово, сваливая вину один на другого.

– О чем вы говорите? – теряю терпение.

– Нам надоело получать в рожу от тебя, каждый раз стоит нам ее увидеть! – высказал свою глубокую мысль Кирилл, и мне захотелось подтвердить его слова еще одним ударом.

– Так не надо на нее бросаться, как на кость какую, – чуть равнодушно буркнул Ваня.

– Можно подумать мы можем себя контролировать! – Димка вспылил, поднялся на ноги и с ненавистью смотрит на меня.

– Это уж точно, башню просто-напросто сносит, – пожаловался второй страдалец.

– А кто не может? Я же себя контролирую, так чего вы не можете?! – кричу на них, поднимаясь на ноги.

– Да все проблемы от того, что ты себя контролируешь! – кричит на меня наш художник.

– Чего?

– Что сказал отец, ты же слышал? Она пахнет как свободная волчица! Свободная, олух! Другими словами, когда она перестанет быть свободной, эта дрянь пропадет. Ее запах больше не будет сводить нас с ума, не будет заставлять хотеть ее.

– И при чем тут я? – выхожу из себя от его тупых претензий.

– Да при том! Трахни ее уже! Хватит, блин, ломаться! Это связывание, от него никуда не денешься! Оно не пропадет! Ты все ждёшь не пойми чего, пока все остальные страдают. Я Нину люблю, а из-за этой дряни с запахом, хочу твою мерзкую толстуху! – закричал он, фанатично наступая на меня.

Его смог успокоить лишь сильный удар справа от Вани. И как бы мне не хотелось соврать себе, если бы он этого не сделал, это сделал бы я.

– Не смей играть с чувствами моей сестры, не смей обзывать ее! Она в триста раз лучше такой мрази, как мы, – почти выплёвывает он слова, еще и ткнув Димку в живот вдобавок.

Он поворачивается ко мне, ненависть хорошо видна в его взгляде.

– Держитесь подальше от Даши, иначе я вас всех убью, – говорит он, глядя исключительно на меня.

– Это не тебе решать, – холодно отвечаю ему и прохожу мимо, специально толкнув плечом.

Он хочет меня ударить в ответ, выбить из меня всю дурь, но не осмеливается. Слабак, такой же, как и его сестра. Если угрожать Диме он не боится, то тягаться со мной ему еще рано. Правда, только «пока». Ваня растёт быстро, силы его тоже растут, вопрос времени, когда он снова решится противиться моей воле и получит свободу.

Дима и Кирилл убегают в дом первыми, оставив нас с Ваней наедине. Я никуда не спешил, голова уже не шла кругом, но ощущения были ужасными. Зверь внутри неспокойно ерзал, наверняка боится, что в следующий раз уже ничто не сможет остановить меня, и я убью ее…

Руки дрожат, сжимаю их в кулаки. Я не отец, никогда не буду им, банально потому, что намного хуже его. По телу проходит дрожь, противен сам себе.

Ваня ушел вперед, скрылся в доме, а я все еще стою недалеко от дома и смотрю в небо. Почему все это со мной происходит? Почему именно я? Чудовище – что внутри, что снаружи. И отчасти в этом виноват не только я, но и она тоже. Как же я хочу, чтобы она всего лишь исчезла, как дурной сон.

Захожу на кухню и как будто попадаю в облако ее запаха, такого сильного и такого же страшного. Это не просто запах тела, так сильно может пахнуть лишь одно – кровь. Поворачиваюсь на его источник и почти не узнаю ту, что стоит перед Ваней. На лице застывшая кровь, оно все в порезах, волосы спутаны, в них грязь. Шея с фиолетовой полосой, как от удавки. Одна рука весит грудой мяса, со второй большими каплями скатывается кровь.

Я так хотел, чтобы она исчезла, так почему… Почему так громко стучится моё сердце? Почему от одной мысли, что кто-то сделал с ней такое, я хочу убивать всех, на кого бы она не указала, хоть самого себя? Почему я чувствую вину за то, что не защитил, за то, что не уберег? Почему все это чувствую я, а зверь всего лишь с радостью готов меня подержать? Сделать все, что я скажу, лишь бы она больше не плакала.