Поверь мне

Глава двадцатая. Разрыв & кошмар.

По ушам бьет пугающая тишина. Ничего нет рядом, исключительно одна пустота. Открываю глаза, и первое что вижу знакомые обои с роботами. Я помню их, помню это место – кошмар всей моей жизни. В том углу стояла моя двухъярусная кровать, мама говорила, что очень хотела ещё братика мне, потому, когда покупали мебель, рассчитывали на двоих детей. Рядом тумбочка, на ней как обычно бардак, сваленные в кучу книжки, мама часто читала сказки на ночь. Моя любимая была… Снежная Королева? Почему она? Разве это была она? Хотя какая разница, все это всего лишь детали моего вечного кошмара. Напротив кровати шкаф, я так часто прятался в нем, вместо того, чтобы защитить мать от отца.

Трус, какой же я был трус.

Оправдывать себя тем, что это ничего бы не изменило, не стоит, я должен был хотя бы попробовать. Хотя бы раз не просто смотреть, сложа руки, лучше бы это мне стоило жизни, чем ей. На ковре между кроватью и шкафом разбросаны игрушки, кажется, тогда я собирал огромную башню из конструктора. Вот он и раскидан, никто его не будет собирать больше никогда.

Поворачиваю к двери, она приоткрыта. Из щели пробивается свет, и звуки резко бьют по ушам. Все так же, как было тогда, все тот же сценарий. Мама плачет, всхлипывает громко, даже здесь слышно, хотя они в спальне.

– НЕ РЕВИ! – кричит отец так громко, что я вздрагиваю всем телом.

Всхлипы стихают, чувствую, как дрожу всем телом. Смотрю на дверь, боясь пошевелиться.

– Не реви, сука! – уже тише повторяет, и слышу, как что-то с грохотом разбилось.

– Не надо, прошу, не надо, – умоляет сорванным голосом мама.

– Это ты, ты виновата! – до боли знакомые нотки в голосе.

– Почему? Как, как я могла это узнать? Ты же знаешь мою мать, она никогда не говорила, что…

Звук громкой пощёчины, кто-то падает на пол, кашляет. Это точно мама, делаю шаг к двери, но останавливаюсь. Страх сковывает, становится трудно дышать.

– Ты знала! Чей он, дорогая? Чей этот ублюдок? Неужели ты так низко пала, что даже посмела изменить мне с этой тварью? – отец снова впадает в бешенство, слышу, как вскрикивает мама.

Матерится, после чего слышу звук удара, за ним крик мамы. Делаю ещё несколько шагов к двери, почти хватаюсь за ручку двери, но снова останавливаюсь.

– О чем ты говоришь, вы же, как две капли, похожи! Разве время сейчас думать об этом? Наш ребенок, ты же понимаешь, что с ним происходит! Умоляю, мы должны помочь ему…

Мама громко плачет, всхлипывает судорожно, умоляет отца, но мольбы никогда на него не действовали.

– Этому ублюдку? Этой твари? Ты же знаешь, что ему не помочь! Единственное, что можно сделать – это прекратить его мучения заранее!

Послышался шум, дверь, скорее всего в спальню, с грохотом врезалась в стену. За ней ударилась о стену уже дверь в мою комнату, отшатнулся от испуга  и упал на спину. Мигнул свет из коридора, но его сразу заступила огромная фигура отца. Черты лица искажены гневом, даже пошевелиться от страха не могу.

– Нет! Не надо! – кричит мама, отталкивая его с порога и забегая в комнату.

Падает на колени, прижимает к себе, я как будто и сейчас ощущаю запах лаванды, мёда и корицы. Мама всегда так пахла, никогда не забуду этого запаха. Не забуду перепуганного лица, избитого в кровь, но все равно красивого. Длинных русых волос, которых она никогда не заплетала. Тонких изящных рук, которыми обнимала.

– Не смей его трогать! – кричит, прижимая к себе с такой силой, что нечем дышать.

– И ты… защищаешь эту тварь? – голос отца дрожит от ярости.

Не понимаю, это все из-за меня? Но что я сделал? Что я сделал не так?

– Мама, папа, что происходит? – спрашиваю еле слышно, но мне никто не отвечает.

Мать смотрит только на отца, испуганно, как загнанный зверь.

– Отойди, – требует холодно отец.

– Нет! Он твой сын, я не позволю тебе этого сделать! – мама перестает обнимать меня, задвигает себе за спину.

Поднимается на ноги, выставляет руки перед собой, словно боится, что отец что-то сделает мне плохое. Лучше бы она боялась за себя, это я должен был ее защищать, это я должен был стоять впереди.

– Отец, – зову испуганно.

Не понимаю, ничего не понимаю.

– Не называй меня отцом! – выкрикивает он, и я зажмуриваюсь от ужаса.

– Но он твой сын, разве ты не понимаешь? – мама снова плачет.

– Я всего лишь хочу запомнить его таким, можешь ты это понять или нет? Не таким, которым станет после! Хочу хоронить своего сына, а не эту тварь!

Кругом темнота, не могу открыть глаза. Просто не могу. Сжимаюсь, закрываю голову руками, точно это может меня защитить. На глазах выступают слезы, мне так страшно.