Кому верить?

 

Глава 10.

 

Приключенческая.

 

Воин, дав полминуты на оплакивание обгорелого страхолюдного мужика, не спрашивая, подхватил женщину и под шутки товарищей повёз её в имение. Леди была тоненькой, больше походила на молоденькую девушку, но на портрете, который висел в особняке, её изобразили с двумя малышами. И крики они слышали 'мама, мама'. Значит вот они какие, настоящие аристократки Метрополиса! Не зря их император велит своим людям охотиться за ними и брать в жёны. Вон она рожает, а всё словно весна-девица.

Прижав ношу поближе к себе, погладив по телу, пока никто не видит, он заметил, что леди становится хуже: её трясёт и передёргивает от боли. Воин поскакал в полную силу, рискуя в темноте переломать коню ноги.

Северянину повезло: на дороге не попалось ни камешка, ни ямки, и он добрался в кратчайшие сроки. Леди на его руках дышала тяжело, словно ей не хватало воздуха.

— Лекаря, − заорал он сразу как увидел праздношатающихся во дворе.

— Кто у тебя? − спрашивали сослуживцы, не спеша никуда бежать.

— Лекаря! − на весь двор взревел мужик.

— Совсем ошалел, − послышался недовольный голос, − чего, бабу затрахали, теперь лекаря ей?

Но на шум начали выходить из дому другие проживающие, в том числе их командир.

— Чего орёшь? − недовольно спросил он.

— Вот, − и на протянутых здоровенных ручищах показал едва дышащую девушку.

Одного взгляда было достаточно, чтобы командир узнал её. Три портрета молодой графини висят в особняке. Один, где она с красавцем мужем гордо взирает на находящихся в зале, другой показывает её мягкой, домашней, уютной, ведь там она изображена с двумя малышами, совсем в неофициальной обстановке. Сидит на полу, среди игрушек и азартно играющих пухлощёких мальчуганов. Да и к художнику она вроде как спиной устроилась, но по его просьбе развернулась, опираясь рукой на ковёр, и дарит нежную улыбку.

 Третий портрет северянин тайно перевесил в покои, которые занял сам, убрав громоздкую яркую картину с танцующими девами на каком-то празднике. Всё время, находясь в спальне, он разглядывал молодую леди и гадал, такова ли она в жизни, или художник безбожно приукрасил её?

На портрете не было буйства красок, не были изображены экзотические цветы, крохотные собачки, птички в клетках, как на других портретах дам: без роскошного наряда, она просто сидела, держа листок бумаги в руках — и глаз от неё было не отвести.

Он изучил каждую чёрточку её лица, гадая, какая она на самом деле. Доведись ему увидеть её мельком среди тысяч дам, всё одно узнает! Вот и сейчас, при свете факелов, в дорожной одежде, запылённая, бледная, с прерывистым дыханием, все равно её ни с кем не спутать.

 Нежное, утончённое, одухотворённое лицо, окружённое выбившимися локонами цвета тёмного дерева. Её даже в таком виде вполне естественно было принять за волшебное существо. Она не походила ни на светловолосых соотечественников, ни на черноволосых местных жителей, ни на какую-либо другую знакомую народность.

Осознание того, кого именно держит на руках его воин, и в каком ужасающем леди состоянии, привело командира в ярость.

— Кто?! − едва различимо прорычал он, теряя человеческую речь.

Все отступили, чуя гнев старшего. Но прохлопавший момент ярости товарищ, сопровождавший северянина, который держал леди, получил удар в челюсть.

— Что у вас здесь? − послышался голос проталкивающегося сквозь толпу лекаря.

— Господи, леди Ксения! Что с ней?

— Она сказала, что её укусила змея, − косясь на старшего, торопливо и громко ответил воин с ношей.

Товарищи принялись хватать командира и в ухо ему кричать, что девушку никто не обидел, что её укусила змея.

Чернота в глазах тайного мечтателя схлынула так же быстро, как пришла. Раздражённо сбросив с себя руки соотечественников, мужчина рявкнул:

— Ну и чего ты стоишь, лечи, давай!

Лекарь стоял, замерев у головы Ксении, и перебирал пальцами возле висков.

— Не мешайте, − тихо ответил он, − я уже лечу.

— Здесь? − никак не мог полностью успокоиться командир.

— Да, − прикрыв глаза, лекарь понажимал возле шеи на какие-то точки, и, словно очнувшись, произнёс, − теперь её можно отнести ко мне.

— Чего сразу не отнёс? − слегка набычившись, с интересом спросил герр Ингвар.

— Не успели бы, − спокойно ответил эскулап.

Тишина была ему ответом.

— Она выживет? − одновременно спросили воин, державший девушку, и командир.

— Теперь да. У леди Ксении нетерпимость к укусам пчёл, змей. Раньше она не могла есть мёд, − поделился информацией лекарь. − Но с тех пор как живёт здесь, эта особенность почти исчезла. Во всяком случае, на укус пчёл она реагировала как все, не задыхаясь. Позвольте мне пройти, яд в её теле всё ещё распространяется и необходимо полноценное лечение. Я же сейчас только дал ей возможность нормально дышать.

Все расступились, уступая дорогу лекарю.

 

На горе в это время мужчины спустились вниз, завернули тело Марка в белый холст и подняли наверх. В одной из дальних пещер с низким входом находилось древнее захоронение, о котором знало несколько человек и вездесущие мальчишки. С почестями жители горы проводили своего главу в последний путь.

Потеряв графиню и Марка, люди остались обезглавлены. Временное руководство на себя взял Лукиан, разделив обязанности со своим товарищем, также являющимся помощником главы.

Всё было логично, но беда состояла в том, что по способностям оба мужчины были равны, и возвышение одного из них царапало другого, даже в такой грустной и трагической ситуации. Конечно, это не означало, что каждый из них помимо решения насущных дел собирался тратить время на подножки конкуренту, но настроение в общине стало меняться. Во многом ещё и из-за того, что у обоих были семьи, которые были уверены, что именно их глава достоин принять руководство над всем горным сообществом.