Кому верить?

Ксения даже не совсем поняла, что думает теперь и настроена на жизнь так, будто ей снова семнадцать лет. Что сброшен негатив, вернулся весёлый оптимизм и снова кажется, что всё ей по плечу. А то, что было... многое улеглось приобретённым опытом, знаниями, осторожностью. А вот мысли о том, как она пробила грудь ножом, были наполнены теперь исключительной практичностью.

'Не каждая сможет в себя вонзить кинжал', − решила Ксюша.

'Значит она сильная. А если она сильнее многих, то какого чёрта сдалась без боя? Почему решила разрубить 'гордиев узел' за счёт себя? Никогда больше, никогда она так не поступит!'

И каждый день выздоровления напоминал ей о совершенной глупости болезненным нытьём в груди, каждая ночь, когда нельзя было поворачиваться набок, или любой чих, кашель, приносил резкую прошивающую боль в заживающей ране.

Арман, как только появлялась возможность, перемещался в комнату к девушке и развлекал её разговорами, поддерживал ненавязчивыми ухаживаниями, или они погружались в работу, обкладываясь свитками с донесениями и разбирая их. Казалось, что между ними ничего не изменилось. Но вот Ксении позволили вставать, полностью помыться и даже рекомендовали как можно больше двигаться.

С этих пор Арман пошёл в активное наступление. Он использовал любую возможность прижаться к девушке, поцеловать её, пусть не в губы, но выбирал не менее откровенные места. Шея, кисти рук, за ушком, щека, уголок рта. Дарил ей цветы, мог принести на тарелочке персик и, не давая ей притронуться руками, аккуратно скормить его ей, вытирая рот платочком. Засыпал её приятными мелочами. Шарфик, заколка, сумочка, румяна, поясок, шкатулка, перо... Фантазия в плане подарков у него была безгранична.

Ксения замирала, не зная, как реагировать. Внимание ей было очень приятно, оно грело, оно рождало в ней желание жить счастливо, но в то же время, страшно было связывать себя узами брака. Прошлый опыт не прошёл для неё даром. Ей не хотелось спешить, она бы предпочла просто пожить с Арманом, присмотреться бы, но реалии на Зеймле складывались так, что необходимо было решать свою судьбу как можно быстрее. Ото всех накативших событий отчаянно хотелось вернуться домой, к родителям, но лелеять несбыточное желание, значило потакать своим страхам. Приходилось думать, убеждать себя, уговаривать и искать согласия внутри.

Мир, в который она попала, требовал поступков, не терпел полутонов, заставлял жить на полную катушку, не давал спрятаться и не ограничивался полумерами. Раз она не умерла, значит должна решаться и жить! Если она не воительница, значит ей придётся вступить в семью Орис и выполнить свой долг по укреплению рода.

Разве ей не нравится Арман? Неужели не замирает сердце, когда он ловит её, чтобы поцеловать?

Как сладок период ухаживаний, и как страшно довериться, раскрыться мужу и надеяться, что его отношение не изменится со временем. Ведь с ней уже такое было, она была уверена, что всю свою жизнь проживёт с одним человеком. Столько они с Артёмом прошли вместе, столько преодолели и тем больнее, что всё пошло наперекосяк, когда они добились своего.

'Как же боязно принимать решение, от которого зависит будущее', − мучилась Ксюша.

'А может всё-таки рискнуть и попробовать самостоятельно пожить? Тогда она сможет на всё посмотреть со стороны?', − закрадывалась отчаянная, шальная, невообразимо решительная в своей смелости мысль, заставляя пренебречь благоразумием и окружающей девушку реальностью.

— Ксюшенька, радость моя, ты согласна стать графиней Орис? − вырвав из мысленного круговорота, неожиданно спросил Арман.

Девушка забыла, как дышать, она думала об этом без конца. Приводила доводы 'за' и 'против'. Рассказывала сама себе о том, что ей очень повезло, что знатный граф добивается её внимания и поступает с ней порядочно, честно. Хвалила Армана, радовалась предполагаемым родственникам, пугала себя окружающими злодеями и всё же... всё же... никак не могла разобраться в себе, откуда нежелание выходить замуж. Только ли страхи о прошлом неудачном замужестве её гложат? Нет, она понимает, что если она согласится — значит закроет себе путь домой!

А что дома? Не будет же она до старости сидеть с родителями?

И снова мысли бежали по кругу, но от неё требуют ответа. Арман может и подождёт, но она чувствует, что надо решать.

— Арман, я...

'Господи, я, наверное, дура, что вяло мнусь перед замечательным мужчиной, а не хватаю его', − последний раз отругала себя Ксения и уверенно закончила:

— Я согласна.

Молодой лорд счастливо улыбнулся, подхватил девушку на руки и прокружил её вокруг себя, а потом впервые поцеловал её, крепко, уверенно, по-хозяйски, и Ксения наконец смогла успокоиться, отдаваясь приятным ощущениям.

Решение принято, озвучено и больше не будет никаких сомнений! Ксюша осознанно прошла важную веху в своей жизни и взяла на себя ответственность за выбор. Когда-то она, поддаваясь исключительно эмоциям, отстояла свой ранний брак. Сейчас же она гнала прочь чувства и пыталась умом просчитать свой путь, кропотливо взвешивая все обстоятельства, и кто знает, насколько она верно его выбрала, только время покажет.