Страница 19 из 108
Временами молодые люди вместе пытались разобраться в огромном количестве донесений, продолжавших поступать от разосланных по дальним уголкам королевства делегатов графа. Сортировали информацию сначала по темам: питание, обустройство, обмундирование, условия жизни.... Потом снова делили на предложения, жалобы, констатацию фактов. Вопиющие факты о творимой несправедливости сразу посылались к королю и в ведомство военных.
Ксения осознавала важность проделываемой ими работы и гордилась собой, но вдвоём перелопачивать горы докладных они могли годами. Поэтому вскоре дома появились помощники и незаметно слух о том, что у Орисов живёт прекраснейшая девушка, то ли родственница, то ли невеста графа, понёсся по городу, привлекая незваных гостей.
Сама же Ксюша увлеклась новой, интересной, беззаботной жизнью. Словно прекрасная бабочка, она порхала по дому, вызывая доброжелательные улыбки хозяев. Свободного времени у неё практически не оставалось: то она переживала романтические отношения, то, поймав вдохновение, переводила земные песни на латынь, то часами сидела с Арманом, разбирая документы. Ксюша никогда не чувствовала себя так легко, как в доме Орисов и совершенно забыла о своём желании найти себе хоть какую работу и по копеечке собирать на свою независимость. Она даже в город не рвалась, но правда причиной этому было не отсутствие любопытства или её занятость, а жара. Лишь изредка она выползала в сад, находила тенёк, и с замирающим сердцем думала о том, что чёрная полоса в жизни закончилась.
Несмотря на то, что прислуга объявляла всем визитёрам, что дом Орисов закрыт для посещений и передавала только записочки о встречах, всё же некоторым особам удалось пробиться. К Арману в гости пожаловали друзья и, застав предмет последних сплетен в саду, обменявшись понимающими взглядами, тут же бросились флиртовать.
— Какой прелестный цветок мы нашли в розарии нашего друга, − воскликнул молодой черноволосый атлет, с неподдельным восхищением взирая на Ксению.
— Пленительная Грация сразила и меня, дружище, − не отрывая глаз от девушки, произнёс товарищ.
— Молва в кои-то веки не врёт, Никон, − подходя ближе и опускаясь на одно колено, полушутя, но вроде и всерьёз атлет обратился к немного растерявшейся девушке. − Назовите мне ваше имя, блистательная, чтоб знать название стрелы, поразившей меня в самое сердце.
Ксения решила, что ребята больше дурачатся, чем действуют на полном серьёзе и, улыбаясь, тая смешинки в глазах, ответила.
— Я поделюсь с вами тайной моего имени, сладкоголосые. Я леди Ксения Кантемир, баронесса Атис.
— Ксения, значит чужестранка, − сразу подхватил инициативу разговора второй гость, − скажите, из каких земель вы к нам прибыли и надолго ли?
Ответить девушка ничего не успела, так как из дома выскочил Арман, оповещённый слугами о прорвавшихся в сад гостях.
— Никон, Хейм, неужели соскучились по мне?!
— Арман, по городу идёт весть, что у Бога ты деву чудную похитил, − не отрывая глаз от Ксении, произнёс сладкоречивый Никон.
— Как мог ты скрыть от нас красу такую, − вторил ему Хейм.
— Пройдёмте в дом, друзья, рад видеть вас, − ответил приглашением молодой хозяин.
— Только вместе с леди Ксенией. Ты уже достаточно насладился её вниманием, позволь и нашим очам порадовать себя красотой, − не отступал Хейм.
— Да-да, Арман, тебя мы видели уже сколько раз, ты нам давно надоел, дай усладить своё чувство прекрасного.
— Нас ждут вино и угощение, а Ксюшу позвала леди Орис, − всё ещё пытаясь быть приветливым, отталкивал от девушки своих приятелей хозяин.
Ребята сразу услышали, как по-домашнему он назвал деву и как почти приказал ей уходить, называя свою мать не мамой, а леди Орис. Им было понятно ревностное отношение друга к ним, очевидно, что такое сокровище не стоит никому показывать, пока не женился, да и после лучше скрывать. И всё-таки девушка была чудо как хороша, возможно, из-за неё стоило пренебречь и дружбой во имя продолжения своего рода.
Конечно, Ксения, услышав, что её зовёт леди Орис, сразу попрощалась и ушла, а друзья остались с Арманом, но с тех пор жизнь её усложнилась. Через какое-то время слуги стали шептаться, что за домом следят. Орисы усилили охрану, но вскоре одна из служанок пожаловалась, что её хотели подкупить, чтобы она вывела молодую баронессу из дому. Напряжение витало по особняку, а когда молодого графа стали задевать и втягивать в драчливые разборки его же друзья, стало понятно даже Ксюше, что добром всё это не кончится.
Её никто ни в чём не упрекал, но настоятельно просили быть осторожной и никуда ради её же безопасности не выходить. Девушка снова начала внутренне зажиматься, чувствовать себя крайне неловко из-за причиняемых ею неудобств, и снова виновником всех её проблем была неординарная внешность. Хотелось бежать ото всех подальше, скрыться, спрятаться, быть всегда одной, но глупость своего неконтролируемого желания она прекрасно осознавала и пыталась стать незаметной хотя бы в доме, не замечая, как расстраивается из-за этого Арман.
Лорд и леди Орисы прилагали все усилия, чтобы уберечь Ксению от чужих притязаний. Они тоже подвергались давлению со стороны, являясь опекунами девушки, но они в отличие от подопечной были готовы к этому. Предложения на брак поступали с завидной регулярностью, оставалось только дивиться, откуда такое количество аристократов прослышало об их родственнице. Они отказали временно в посещении своего дома не только мужчинам, но и женщинам. Оказываемое давление на семью можно было если не прекратить, то умерить, если бы Арман женился на Ксении, и она забеременела бы. Однико сын упёрся, опасаясь, что сейчас девушка слишком замкнулась и откажет ему, не давая больше шансов на ухаживания. Он видел, что с ней творилось неладное и она сильно переживала происходящее. Она перестала наряжаться и украшать себя. Его гостья больше не пела и вела себя тихо, словно тень.