Кому верить?

Столько лет вместе, многое пережили, немало сорились, но Андрэ был всегда на её стороне. Всегда. Маркиза представляла своего супруга в виде огромной скалы, он же представлял её — в виде ветра. Ей муж казался тугодумом, тяжёлым на подъём, слишком основательным и любящим постоянство. Ему жена виделась чересчур увлекающейся особой, переменчивой, не вникающей в самую суть проблем. Он не умалял достоинства жены. Считал её умной, образованной, но немного мудрости ей не повредило бы, ведь делать выводы из своих ошибок его жена не успевала, так как увлекалась новыми проектами, делами и проблемами. И всё же, пара их была гармонична. Софи давно научилась чувствовать, когда мужу лучше уступить, согласиться с ним. Поэтому сейчас она, состроив сострадательно-жалостливое вкупе с милосердием выражение лица, приступила к рассказу о «несчастной девочке-родственнице».

— Ох, такая история! Такая печаль! − горестно воскликнула она.

И в течение следующего получаса маркиз Орис выслушивал путанную родословную своей супруги, где фигурировали также воспитанницы и незаконнорожденные, но позже признанные членами семьи только для того, чтобы понять, что неучтённая родственница в нынешнем реестре вполне могла появиться из ниоткуда. Да что там, целый табун сородичей мог неожиданно выплыть в многоветвистом древе рода жены.

— Софи, я только одного не понял, почему «бедную девочку» не привезти сюда, раз ты взялась её курировать?

— Видишь ли, Ксения так долго жила одна, что немного пугается общества. Ты же знаешь, как у нас многолюдно, как теряются приезжие и позорятся идиотским выражением лица. Я не хочу, чтобы над моей родственницей посмеивались и злословили, поэтому хочу дать ей время адаптироваться.

— Солнышко, но в тиши и уединении она тем более не привыкнет к ритму нашего города, − совершенно справедливо возразил маркиз. − Быть может общение со мной ей пойдёт на пользу?

Леди Орис в ответ очень хотелось закатить скандал, обвинить мужа хоть в чём-либо за его настойчивость и въедливость. Можно было бы начать с невнимания к ней и закончить мужской тиранией, но тогда он либо запрёт её в доме, либо наоборот привяжется, демонстрируя своё участие в её личной жизни. Поэтому маркиза продолжала мягко отбиваться, вызывая всё большее подозрение.

— Любимый, незачем девушке испытывать такое потрясение в виде общения с совершенной мужской красотой, − возражала супруга.

— Привыкнет к идеалу, и не будет смущаться при общении с другими, − уже отложив дела, натягивал красивый камзол супруг.

— А если она в тебя влюбится? − угрожающе вопрошала маркиза.

— Не волнуйся, дорогая, я сумею перевести эту любовь в отеческое русло, − усмехался, глядя на нервничающую жену, лорд Орис.

— С годами ты становишься бесчувственным! Каково будет мне наблюдать твои махинации по обольщению?! − всё-таки Софи решила свести дело к ругани.

Мгновенно растеряв всю апатичность, супруг скользнул к ней и прижал к стенке, не оставляя никакого простора. Далее, зная, как она не любит, когда её трогают за лицо, он всё же приподнял рукой ей голову, держа за подбородок, поглаживая большим пальцем овал лица, и не повышая голоса приказал:

— Рассказывай немедленно, что затеяла!

Маркиза, не ожидавшая столь быстрой перемены в настроении супруга, растерялась и тоже пошла напролом. Глаза её наполнились слезами, она всхлипнула и моргнула, давая возможность выкатиться слезинке.

— Софи, − требовательно и угрожающе чуть ли не прорычал супруг.

'Ах так! ' с каким-то безрассудным отчаянием подумала маркиза.

'Она тут старается! Из кожи вон лезет ради будущих внуков, а на неё рычат! Всю жизнь он ей крылья подрезает! Всю жизнь не даёт развернуться. Капает на мозги, бубнит, опасается, учит, ворчит, предостерегает! '

И она разрыдалась. Сначала из глаз хлынул поток слёз, а как только ей дали чуть свободы, она подключила платок и, подвывая, словно раненный зверёк, горько и от души ревела.

Не ожидая такого, Андрэ после нескольких неудачных попыток всё-таки обнял женщину и, вырвав из её рук платок, вытирая ей слёзы и вздыхая, спрашивал.

— Сонечка, расскажи мне, что ты затеяла? Ты случаем ни в кого не влюбилась?

Софи на мгновение, прекратив трогательно вздрагивать, бросила полный укора и негодования взгляд на мужа и продолжила ещё сильнее выть белугой.

— Лапочка моя, пообещай, что ничего противозаконного ты не делаешь, − продолжал прощупывать почву деятельности маркиз.

Леди только на секунду задумалась о том, насколько противозаконным можно считать её поступок, и с чьей точки зрения он будет таковым, ведь лично она не считает… В общем, заминки хватило, чтобы муж возмущённо взревел.

— Софи!

Весь день в результате был посвящён выяснениям отношений. Леди Орис вертелась, как уж на горячей сковородке, пытаясь скрыть правду. Пришлось покаяться, что она подобрала невесту сыну и валить всё на звёзды, позоря себя наивной доверчивостью к гороскопам. В конце концов лорд Орис, подослав человечка в загородный дом, убедился, что там действительно гостит молодая привлекательная девушка, более-менее успокоился и принял решение, что несмотря ни на какие гороскопы, не будет настаивать на браке сына, если девушка ему не понравится, как бы Софи не истерила.

Леди Орис, получив некоторую свободу от мужа, с энтузиазмом продолжила и усилила обучение Ксении. Чем дольше она общалась с девушкой, тем больше уважала её. Конечно, Ксения по меркам маркизы была немного доверчива, но пока ей это было только на руку. Землянка в своём мире получила отличное образование. Она могла украсить собой самое взыскательное общество прошлого, а уж о теперешнем нечего было и говорить. Разучивая танцы, её протеже демонстрировала хорошую гибкость, пластичность. Когда она пела, то маркиза полностью попадала под очарование песни. В отличие от бабушки леди Орис, землянка не обладала ярко выраженным пробивным характером, но в девушке был стержень. Спокойная, мягкая, податливая, нежная, но если изменить условия, то маркиза не сомневалась — проявится другой характер. Обе женщины учились друг у дружки. Софи стала спокойней, уступчивей. Ксения приобрела в общении нотки ироничности, не спешила сразу раскрываться всей душой перед приятными незнакомыми людьми.