Лепестки

Глухая ночь бродила под рубашкой ледяными пальцами, заставляя ежиться. Печку Саша не включал – в тепле он тотчас заснет, а после сна в машине у него всегда болит голова.

Отчаянно захотелось поспать на простынях, в маленькой уютном номере, зная, что за стеной…

Фантазия тотчас принялась рисовать картины одна ярче другой, выбирая из далеких воспоминаний самые волнующие моменты.

Марина спит сейчас буквально я пяти минутах от него. Он помнит, как она спит. Как ресницы дрожат, как она дышит, едва слышно, только пуговка покачивается на груди. Впрочем, нет, когда они прощались, на Марине был светлый свитер, который она, наверное, сняла, чтобы лечь спать.

Сняла…

Стянула через голову, растрепав светлые волосы. Сняла джинсы…

Сашка вцепился руками в руль, не зная, на чем еще выместить злость на себя. Зачем он устроил эту поездку? На что рассчитывал? Побыть вместе пару часов. Может быть, поговорить с ней о том, что было. Попытаться выяснить, счастлива ли она с мужем…

Думать о том, что она снимает, когда ложится спать, совершенно не входило в планы поездки. Как и треклятая пробка. Как и …

Додумать он не успел. Машины сдвинулись. Видимо, кого-то пропустили. Десять метров, пятьдесят, сто.

«Судьба или участь», – вспыхнула в голове строчка из какой-то давным-давно прочитанной книги.

– Звезды сошлись, – пожала плечами хозяйка мотеля, возвращая ему деньги, – отдала я вашу комнату. Тоже семья с ребенком. Что мне, на трассе их оставлять, мучить малыша. Вы с благоверной помириться не можете, а другим страдать? Давайте я вам своим ключом открою, чтоб девчонок не будить.

«Звезды сошлись», – мрачно повторил про себя Сашка.

Хозяйка сунула ему в руки тощее одеяло и пару простыней, приговаривая, что все лучше, чем в машине.

Сашка бесшумно вошел в темную комнату, думая о том, что все это неправильно. Что не стоило хозяйке вот так пускать его, чужого человека, просто потому, что ей показалось, что они с Мариной…

Он хотел отказаться. Хотел вернуться в машину.

Но в комнате было так тепло и тихо.

– Девочка все волновалась, как там дядя Саша на дороге, – хозяйка похлопала Сашу по руке. – Хорошая девчушка. Если из-за нее думаешь, жениться или нет, женись. Обе девчонки хорошие. А малая так вообще от тебя без ума…

Сашка хотел ответить ей что-нибудь злое, рассерженный фамильярностью женщины, но та пошла прочь, шаркая стоптанными туфлями, и он остался один перед открытой дверью, запереть которую мог только изнутри.

Судьба или участь…

Марина спала, обняв подушку. В полутьме приоткрытые губы чуть поблескивали, крылья носа вздрагивали, брови едва заметно хмурились, словно ей снилось что-то дурное.

Саша подошел, тихо прикрыв за собой дверь. Его влекло невидимым магнитом. Словно кто-то давным-давно протянул между ним и Мариной сотни струн, которые сейчас звучали высоко и звонко, напряженные до предела, и гриф его самообладания не выдержал, переломился, заставляя Сашку в одно мгновение оказаться рядом с кроватью. Склониться над ней, жадно исследуя взглядом любимое лицо, тени в ямочках ключиц, грудь, лишь намеком очерченную тканью белой футболки, тонкую полоску кружева на бедре, различимую между краем одеяла и простыней.

Марина спала так тихо, что казалась мраморной статуей, Галатеей, готовой в любой момент ожить от прикосновения руки того, кто способен увидеть ее красоту.

Сашка тихо склонился над ней, едва уловимо коснулся кончиками пальцев полоски кружева на бедре. Сердце колотилось так, что, казалось, его слышат на лестнице, на улице, оно перекрывает шум машин и голосов на парковке у мотеля.

– Она дышит. Я проверяла, – сказала Лиза тихо.

Сашка отпрянул, словно мальчишка, застигнутый за чем-то запретным и постыдным.

– Ты меня напугала, Одуван. Ты чего не спишь?

– Слушала, как мама дышит. Я так иногда делаю. Она тоже. Когда думает, что я сплю, приходит и слушает, как я дышу.

Сашка понял, что и сам все те мгновения, что стоял над Мариной, сдерживал дыхание.

– Она просто за тебя боится, – улыбнулся он Лизе. Та села на постели, обняв руками колени.

– Ты совсем передумала спать? Я вот собираюсь лечь на пару часов. И тебе советую. А то будешь зевать в зоопарке.

Лиза прижалась щекой к коленям, глядя, как Саша расстилает на полу одеяло.

– Я все думаю о вампирах, – сказала она тихо. – Когда ты ушел, я спрашивала эту тетеньку, которая мне чай делала, что она про них думает. Она сказала, что вампиры не только пьют кровь, но и воруют души, и тогда тот, кого они укусили, пойдет за вампиром, куда тот скажет. А если меня укусит вампир, я что, должна буду улететь от мамы?

– Эта тетенька вообще много говорит лишнего, – отозвался Саша. – Твоя мама никому не позволит тебя увести. И даже если тебя украдет вампир, твоя мама обязательно пойдет тебя искать и не успокоится, пока не вернет. И я тоже, уж поверь мне. Спи.

Лиза улыбнулась, легла, вытянув руки на одеяле.

– И мама, и ты…, – пробормотала она едва слышно. – И папа.