Лепестки

Через час они встали намертво. Поток машин застыл, как наплыв лавы, плотно зажав со всех сторон Сашкин «Рено логан». Кто-то отчаянно ругался совсем рядом, так что Сашка перестал петь и закрыл окно, чтобы гудки клаксонов и окрики разозленных водителей не разбудили Лизу.

Марина же наоборот открыла окошко, высунулась, помахала кому-то рукой.

Какая-то женщина, сердитая, растрепанная, прошла мимо них, лавируя между машинами.

– Извините, – Марина попыталась дотянуться до нее рукой, так как в полутьме женщина, видимо, не заметила, что ей машут.

– Вам-то нечего извиняться, – фыркнула женщина, остановившись у машины и со злым отчаянием принялась копаться в сумочке. – Это тому дебилу нужно у всех прощенья просить, который там в ограждение въехал. Не нашел лучше места, чем на участке с ремонтом. И так по машине в полчаса пропускали, так привела нелегкая какого-то пид… – Женщина заметила Лизу, которая проснулась и шумно потягивалась на заднем сидении, – пиджак ему в плечах маловат, – продолжила она с чувством.

Марина и Сашка переглянулись, улыбаясь словесной находчивости сердитой дамы.

– Все живы? – забеспокоилась Марина.

– Живы-то живы. Но ближайшие пару часов мы все тут братья и соседи. И я не намерена торчать в машине. Вы не знаете, в этой глуши есть где выпить кофе?

Марина пожала плечами.

– Есть, – ответил Саша. – Пройдите немного вперед. Там будет мотель. Кофе у них жуткий, но, если вариантов нет – вполне сгодится.

– А что-нибудь поприличнее? – Женщина сердито перетряхивала содержимое своей сумки.

– Извините.

– Ой, божечки ж мои, что вы все время извиняетесь. Это не Питер, это какие-то придорожные… Стройбеня, – она снова бросила быстрый взгляд на Лизу. – Здесь не перед кем расшаркиваться. Но вот тому ко… нечно лучшему водителю в мире, которому пришла золотая мысль поехать в Москву вечером в пятницу, по этой сра…зу видно, что не первый год ремонтируемой дороге… Вот ему извиниться придется. Блин, кошелек забыла!

Женщина бросила взгляд куда-то в сторону. Видимо, там в машине маялся ее приятель. Один из нетерпеливых водил махнул рукой: уходи, мол, с дороги, сейчас двинемся.

– Куда ты ехать собрался, урод?!

Женщина в сердцах сунула руку в окно Сашкиной машины, похлопала по рулю, выругалась.

– Кнопка клаксона тут, – подсказал Сашка учтиво, отодвигаясь, чтобы фурия могла добраться до левого подрулевого рычага.

– Вот и подуди этому коз…зодою, – прорычала она. – Да ну все к чертям!

Женщина, не попрощавшись, пошагала вдоль шоссе обратно к своей машине – ругаться с приятелем.

– А мы скоро приедем? – спросила Лиза сонно.

– Извини, – не выдержал Сашка.

– Ты же не виноват. – Марина смотрела перед собой с видом такого виноватого раскаяния, что Сашка не выдержал:

– Давайте сделаем так. Ближайшие минут тридцать здесь ничего с места не сдвинется. Я отведу вас в мотель. Место там действительно хорошее, уютное. Я останавливался пару раз. На этом участке пути, когда ремонт только начали, часто приходилось стоять. Думал, сегодня проскочим нормально, но вот… так получилось. Вы поспите…

– А ты? – В один голос спросили девочки. Их забота была такой чертовски приятной…

– Я подожду в машине, когда пробка сдвинется, припаркуюсь у мотеля и приду.

– А если это все до утра будет стоять? – Марина выглянула в окно, с сомнением окинув взглядом плотный ряд машин.

– Тогда тем более стоит поторопиться. Комнат в мотеле немного, а люди скоро поймут, что пробка надолго, и захотят провернуть тот же номер. Отстегивайтесь, мисс Одуван.

Он вышел из авто первым, вынул из багажника сумку с вещами.

– А может, попробуем объехать? – с надеждой спросила Марина, растерянно стоя у машины. – Здесь, кажется, есть съезд с дороги. Попросим крайний ряд нас пропустить. Им есть куда сдать…

Видимо, Ситников тоже был из нетерпеливых. А может, Марина просто боялась ночевать в незнакомом месте, да еще и при этом зависеть в какой-то степени от Саши. Словно в ответ ей издалека, откуда-то из полутьмы, где виднелись только черные силуэты яблонь и крыш одноэтажных домиков, раздался едва различимый, но очень выразительный мат.

– Мне кажется, объехать не получится, – резюмировал Сашка, – иначе мы просто застрянем в этих…

– Стройбенях? – подсказала Лиза.

– Огородах.

Лиза вцепилась в Сашкину руку, другой ища в полутьме руку мамы. Если небо еще казалось светлым, то под ногами рассмотреть хоть что-то было уже совершенно невозможно.

Они выбрались на обочину. Следы многолетних ремонтных работ видны были всюду. Точнее, совершенно не видны, и они то и дело натыкались в темноте на какие-то камни, куски от деревянных катушек из-под кабеля, а один раз – на вполне себе большую бухту этого самого кабеля. Раз или два Лиза споткнулась и едва не упала, но Сашка и Марина крепко держали ее за руку.

– Стройбеня…

Сашка закинул сумку на плечо и протянул руки к Лизе.

– Какие на ручки, – возмутилась Марина. – Взрослая девочка…

– И чем взрослее становлюсь, тем больше хочу на ручки, – ответила Лиза, хихикая. – Так Катеринпална говорит.

– Что-то твоя Катеринпална нравится мне сегодня все меньше, – пробурчала себе под нос Марина.

– А дяде Саше нравится. Он ей цветы принес.

Сашке захотелось провалиться сквозь землю, желательно, с тяжкими телесными, потому что он готов был сейчас убить себя, идиота, за тот глупый букет. Не объяснять же Марине, что он купил цветы, потому что они напоминали о ней. А подарил – потому что Катька почти выпросила их, смотрела так, что он не мог не отдать ей трижды проклятый веник…

– И мне принес. Я их в книжку положила сушиться, – сообщила Лиза, снова зевая.

– Да бабка какая-то пристала у вашего садика, – попытался оправдаться Сашка. – Купите цветочки. Пришлось купить. А с мадмуазель Одуван мы уже были знакомы. Она имеет привычку разговаривать с неизвестными через решетку сада.