Искра и Пламя

С этими словами он захлопнул за нами тяжелую железную дверь, и тут на глаза мне попалась большая клетка, со стальными прутьями.

Мне стало не по себе. Впервые в жизни я понял, что не хочу сейчас оставаться с отцом наедине.

- Сними-ка, будь добр, рубашку...

- Зачем?

- Ну, ты же согласился помочь папе! Я расскажу тебе все потом, а сейчас не отвлекайся на посторонние вопросы.

Я послушно оголился. Скинув ночную рубашку на пол, я посмотрел на отца, в ожидании дальнейших распоряжений.

- Теперь иди туда, - он указал на круг,- и ложись ногами к северу.

- Но зачем? Я ведь просто...

- Вин, мы же договорились, что сейчас ты просто помолчишь и сделаешь все так, как я говорю!...

- Но объясни мне что это значи...

Я не успел договорить, как справа мне прилетела пощечина. Я пошатнулся, сделал несколько шагов назад и непонимающе уставился на папу. Но он не дал мне опомниться.

Через мгновение мне уже заламывали руки за спину и тащили к тому кругу.

Тогда я понял. зачем отец отозвал всю прислугу - никто не должен был слышать мои крики.

Меня бросили на пол и, хотя разбил себе лоб  и плохо видел от залившей глаза крови, я тут же попытался встать. Но меня плотно придавили, все так же заламывая руки назад. Толстая веревка туго обвила мои лодыжки и запястья, и надобности  брыкаться уже не было. Но я продолжал орать, что есть мочи, потому что на грани смерти никто не ищет здравого смысла.

Меня перевернули на спину и я встретился глазами с отцом. И в тот момент в голове пронеслось "... ты подох, потому что твой безумный папаша выпил всю твою кровь...."

- Сын, я думал, что ты сдержишь слово, раз обещал помочь. А впрочем - все вы глупые и молодые!... Вот увидишь - никто больше никогда не будет смеяться над папой...

- Что ты хочешь со мной сделать!?

- Хватит дергаться, ведь папа не желает тебе зла! Папа сделает тебя сильным и могущественным, вот увидишь...

- Нет, не надо, отец, умоляю!- я уже рыдал в исступлении.

Но это было тщетно, потому что он уже расставлял вокруг меня свечи и счастливо лопотал себе под нос какую-то несуразицу, вроде "такая ночь выпадает только раз в полгода, какое счастье, что именно сейчас!" И он не слышал мои мольбы о пощаде. Не хотел.

Он поднес к моему животу наполненный чем-то шприц, но ему пришлось изрядно постараться, чтобы иголка вошла в кожу, потому что я продолжал дергаться и голосить.

Как только отец ввел все содержимое, меня начало корежить. Я извивался на полу, потому что  телом будто бы завладел кто-то чужой... мышцы сводило судорогами, я хрипел и кашлял, моля уже не о пощаде, а о смерти.

- Потерпи немного, Винц! Такая ночь бывает только раз в полгода, нам с тобой нельзя упускать такой шанс...

Кажется, он говорил что-то еще, но я потерял сознание. Но это были не сон и не забвение и даже не желанная смерть. У меня были видения, которые пересказать я не могу, в силу того, что не помню самих сюжетов, а помню только неизгладимый ужас, что они показали мне.

Когда я открыл глаза, силуэт  отца расплывался надо мной. Он держал в своей руке что-то красное и гулким голосом читал молитву на старом наречии.

Через несколько секунд, когда в картина в моих глазах перестала расплываться, я понял, что с руках отец держит мое бьющиеся, забранное из разорванной груди сердце.

Он увидел, что я очнулся и, не отрываясь от молитвы, закрыл мне веки, словно покойнику.

Когда я очнулся во второй раз, перед  глазами уже не было страшных снов или видений. Боли тоже не было. Зато рядом были  стальные прутья, а руки опутывали все те же веревки.

И голод... Какой-то странный, никогда случавшийся прежде голод. Этот голод был похож на безумную злость.

- Винц, ты очнулся, мой мальчик?... Ты так стойко перенес все процедуры, ты просто молодец! Поднимись, дай-ка я на тебя посмотрю!

И я поднялся и вдруг почувствовал, что веревки мне уже не так давят и что я вполне могу сам из них освободиться..

Ада, я никогда не забуду это лицо... Он улыбался, Ада! Никогда, клянусь, никогда я не видел его таким счастливым! Очки съехали на нос, на щеках играет румянец...

- Ты задавал так много вопросов в начале, но вот уже рассвет и все важное позади, так что я могу тебя кое что объяснить. Ты же знаешь, что у папы скоро аттестация? И папе нужно показать им всем что-то такое, от чего они бы зауважали его! И я покажу им тебя, Вин, мою гордость.

Я сидел и тупо глядел на человека, которого некогда любил больше всех на свете. Его "гордость"? Я не понимал.

- Я долго искал способы, ты ведь знаешь, Вин, я никогда бы не стал рисковать твоей жизнью. Поэтому, до тебя здесь к Создателю отправилось очень много разного зверья, но я не мог успокоиться до тех пор, пока не нашел правильного рецепта...

- О чем ты говоришь?...- мой голос изменился до неузнаваемости.

- До тебя в этой клетке жили номер семнадцатый и номер шестнадцатый, они стали первыми, у кого получилось стать похожими на тебя. Но, увы, они погибли! У меня не было для них пищи, а это все же животные!... Как то утром я нашел их растерзанные трупы, они были очень голодны и не могли терпеть... Я думаю, что у тебя тоже будут проблемы с голодом, но ты же разумен, мой мальчик...

На меня нахлынуло бешенство, и я схватился за прутья клетки, желая сломать их. Каково же было мое удивление, когда сталь начала мне поддаваться...

- Винцент, по началу ты будешь испытывать некоторые проблемы с голодом и самоконтролем, но...

- Что но?!- Я уже не говорил, а рычал.

- Ты больше не человек, сын.

Сам не зная от чего я взвыл: что за бред здесь происходит? Что за бешеная свистопляска ерунды?