Страница 84 из 99
Семинаристы шумно выстраивались в кольцо. Василиса встала между Кириллом и Алиной.
Музыка становилась всё громче, темп ускорялся. Барабаны рокотали; бледные, простоволосые и босоногие русалки что-то выкрикивали и остервенело дули в сиплые флейты. А потом вдруг наступила тишина, и в круг вошёл высокий человек в звериных шкурах и оберегах. Это был ректор Бурсы, Ставр Будимирович Железный. В его руке был тёмный узловатый посох, а на голове, словно капюшон, – пожелтевший волчий череп. Зубастый «козырёк» из верхней челюсти волка отбрасывал на лицо ректора густую тень.
– Уж ты гой еси, огонь батюшка! – провозгласил Ставр Будимирович, раскинув руки. – Ты проснись-пробудись, расправь крыла жаркие!
Пламя загудело и взметнулось к тёмному небу. На мгновение, в священном костре Василисе действительно почудилась огненные крылья. Она моргнула, и видение исчезло.
Ставр Будимирович славил огонь, небо и землю, и его голос, усиленный колдовством, гремел над Лысой Сопкой. Семинаристы слушали, словно заворожённые; пламя костра отражалось в их глазах. Наконец ректор замолчал и бросил в огонь горсть зерна. Это послужило сигналом: участники обряда один за другим начали покидать круг, чтобы принести свою требу.
– Идём, – сказала Алина.
Василиса подошла к священному огню. Большой Костёр дышал в лицо жаром, заставлял жмуриться. Казалось, это и не костёр вовсе, а живое существо, всемогущее и прекрасное. Василиса достала из кармана кисет, высыпала на ладонь зерно и бросила его в огонь. Алина сделала то же самое. Исполнив обряд, девочки поклонилась языкам пламени.
– Идём, Виктор зовёт, – сказала Алина, отряхивая руки от хлебных крошек.
Виктор Зак ждал их возле сцены. Под огромной колонкой лежали инструменты, которые доставили из Бурсы вместе с прочим оборудованием.
– Наш выход через сорок минут. Идёмте, я покажу, где можно погреться и расчехлить гитары.
Виктор повёл их за сцену. Там находился небольшой домик, занесённый снегом по самые окна. На двери (к ней уже протоптали узкую тропинку), висела табличка: «Посторонним вход воспрещён». ВИА «Электрошок» шумной ватагой завалились в домик. Здесь было тепло, возле печки-буржуйки сидел бородатый мужчина в красной рубахе и что-то наигрывал на гуслях.
– Здрасьте! – поприветствовал его Виктор. – Давно не виделись.
– С прошлого Шабаша! – мужчина посмотрел на Кирилла и Василису, которые держали в руках электрогитары. – Что, молодёжь, всё заморской музыкой балуетесь?
– Это Кирша Сутырин, председатель Гильдии Скоморохов, – шепнул Кирилл, наклонившись к девочкам. – Он терпеть не может рок.
– Подумаешь! – Алина закатила глаза. – А я, может, не люблю былины.
Она повернулась к скомороху и с невинным видом спросила:
– А это у вас гусли-самогуды?
– Разумеется, нет, – председатель Гильдии смерил её прохладным взглядом. – Под фонограмму не выступаю!
Домик для артистов состоял из одной комнаты. В одном углу расположился Сутырин со своими гуслями и бочонком медовухи, в другом – ВИА «Электрошок». Кирилл с Виктором ушли настраивать аппаратуру, и девочки остались один на один со скоморохом.
Сутырин, в ожидании своего выхода, щедро угощался медовухой. Вскоре его щёки покрылись румянцем, глаза весело заблестели.
– Былины, – скривилась Алина. – Что это за разогрев? Скука! Все уснут, когда он заиграет, вот увидишь.
– Не знаю, я, например, люблю былины, – пожала плечами Василиса. – В детстве папа рассказывал мне про князя Владимира и про трёх богатырей. А ещё про Соловья-разбойника.
Алина лишь закатила глаза. Василиса повернулась к скомороху и спросила:
– А вы будете петь про Соловья-разбойника?
– Конечно, куда ж без этого! – Кирша Сутырин одним глотком осушил кубок и довольно крякнул: – Эх, хороша бражка, да мала чашка!
– А ещё про что?
– Ректор ваш просил спеть про Добрыню Никитича и Змея Горыныча. Это его любимая былина, я её каждый год на зимнем Шабаше исполняю. Ещё, пожалуй, спою про Волха Всеславьевича.
– Это на три часа, – буркнула Алина.
Былина про Волха Всеславьевича. Василиса слышала её в детстве, от отца. Слышала, но забыла…
Неожиданно Василиса поняла, куда исчезла Светлена, и что за птица появилась на её месте. Это было самое настоящее озарение.
– Алина, – возбуждённо зашептала Василиса, – Помнишь ты как-то говорила, что Светлена ведёт родословную от Волха Всеславьевича. Это было на корабле, когда мы только познакомились.
– Да. Ну и что?
Василиса повернулась к скомороху, едва не заехав гитарным грифом Алине в глаз.