Страница 13 из 99
Среда и четверг прошли спокойно. Василиса изготовила новую ловушку для духов, но в неё больше ничего не попадалось. Да и страшных снов пока не было. С Ловцом снов и шаманским бубном (теперь, ложась спать, Василиса клала его рядом с собой, на одеяло) она чувствовала себя спокойнее.
Несколько раз от Андрея приходили sms, содержание которых ограничивалось банальным смайликом-поцелуем. Василиса не знала, как реагировать на подобные сообщения, поэтому делала вид, что ничего не происходит.
В пятницу, после хора, Андрей снова пригласил её прогуляться.
– Вы, наверно, играть будете? – спросила Василиса.
– Не, – отмахнулся Андрей. – Никакой группы, только мы вдвоём.
– Ладно, идём, – сказала Василиса. Она собиралась ответить отказом, но слова как будто сами сорвались с языка.
Андрей привёл Василису в какой-то сквер. Побродив по дорожкам, они вышли к воде.
– Узнала? – спросил Андрей.
– Что именно? – уточнила Василиса.
– Это Патриаршие пруды. Известное место.
«Снова пруды…», – подумала Василиса. Последнее время её буквально преследовали озёра и водоёмы.
На Патриарших прудах было не так людно, как на Чистых. Дул свежий ветерок, по серой глади озера плавали сухие жёлтые листья. Погода навевала мысли о Пушкине и его Болдинской осени. Андрей много говорил, рассказывал про репетиции и грядущий концерт, а потом невзначай взял Василису за руку. Это было неожиданно. «Если начну дёргаться, Андрей решит, что я дикая», – подумала Василиса, чувствуя, как на щёках появляется предательский румянец. Эта встреча ещё больше была похожа на свидание, чем предыдущие, и Василиса не знала, что думать, и как себя вести.
– Ты читала «Мастера и Маргариту»? – спросил Андрей, неожиданно меняя тему разговора.
– Конечно, – сказала Василиса, почувствовав странный холодок, пробежавший вдоль позвоночника. – А почему ты спрашиваешь?
– Это моя любимая книга, – сказал Андрей и процитировал: – «Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина».
– Да, я помню, – поспешно сказала Василиса. Она не хотела, чтобы Андрей продолжал, как будто строки Булгакова были заклинанием, способным призвать тёмные силы.
– Всё это случилось здесь, – сказал Андрей, оглядываясь.
Андрей был красивым парнем, и Василисе нравились его глаза, необычного ярко-зелёного цвета. Но сейчас они стали серыми с металлическим отливом. Василиса понимала, что это не более чем игра света, но ей вдруг сделалось не по себе.
– Андрей, а ты веришь в потусторонний мир? – спросила она.
– Сложный вопрос!.. Смотря, что под этим понимать.
– А в духов? Или в демонов?
– В таких, как Бегемот? – Андрей пристально посмотрел на спутницу. Казалось, его глазницы, непривычно тёмные и глубокие, были до краёв налиты ртутью. – В демонических котов, которые могут превращаться в людей?
– Да, – Василисе показалось, что Андрей не случайно вспомнил Бегемота. Может, он тоже видел бродягу с кошачьими зубами? – Таких.
Андрей пожал плечами и произнёс:
– Вот что я тебе скажу. Если они где-то есть, лучше с ними не встречаться!
Повисла пауза. Василиса почувствовала, что сейчас может повториться сцена в кофейне «Делиз», и заранее отстранилась. По лицу Андрея пробежала тень. Что-то тёмное и зловещее показалось и тут же исчезло; Андрей улыбнулся, взял Василису за руку и повёл вдоль озера. Больше о духах и демонах они не говорили.
Вернувшись домой, Василиса без особого удивления обнаружила, что отец собирает вещи. Под ногами у него крутилась Яга.
– Куда на этот раз? – спросила Василиса, останавливаясь в дверях кухни.
– В Кижи! – сказал он, забрасывая в потёртый рюкзак фотоаппарат и чехол с объективами. – Это такая удача!
– Да уж, – проворчала Василиса, доставая из шкафчика кружку и включая электрическую кофеварку.
– Вот увидишь, там я наберу материала на целую главу, – возбуждённо говорил отец, с удивительной скоростью перемещаясь из комнаты в комнату. Его тёмные волосы, седые на висках, были всклокочены, в глазах появился знакомый блеск, свойственный искателям приключений и одержимым учёным. – В Кижах повсюду отголоски язычества. Взять хотя бы эту деревянную церковь. У неё двадцать пять куполов, понимаешь – двадцать пять!
Отец на секунду остановился, с рюкзаком в одной руке и пыльными кроссовками – в другой.
– Двадцать пять, – повторила Василиса, и поскольку от неё этого ждали, спросила: – И что же это значит?