Страница 13 из 37
'Плохо' - сказал Митай. Чувствуя подвох, приказал снести хутор, и лично заколол обе козы. Но на душе легче не стало. Вручив взбешенному хозяину ларец с драгоценностями (превосходящий цену хутора в несколько раз) парень собрал своих людей и вернулся к Лайре.
Та, узнав новость, долго сидела неподвижно, глядя на теплящийся костёр. Рядом сидели шестеро друзей - не отвлекая. В очах правительницы отражались сполохи огня... Наконец она задумчиво проговорила:
- Ведьма сильна. Так просто мы её не уделаем.
Затем вдруг улыбнулась уголком рта, встала и тряхнула рыжими волосами.
- И ладно. Придёт время - всё равно разберёмся. Ну а сейчас нас ждёт Столица - священный город Лаашин!
***
Переправившись через Желтую Реку, воинство вступило на просторы Центральной Кузуни. Некогда отец, начитавшись книг, много рассказывал Лайре о красотах этих земель. 'Они воспеты поэтами и мыслителями, стекают молоком и мёдом. Весною вишнёвые сады подобны невестам - облачены в белое, и словно соревнуются в красоте. Позднее - дарят сочные плоды... А также там изобилуют сливы, абрикосы, груши. Зелёные равнины, прорезанные полноводными реками... Нарядные деревни, огромные шумные города, золотящиеся поля пшеницы, стада коров. Лучшие места под Небом!'
Но сейчас пейзажи не радовали глаз - хоть и весна. Большинство садов вырублены, многие деревни - выжжены, поля вытоптаны, а города полны нищих. Не молоком и мёдом стекала земля, а слезами и кровью. 'Корни' произносили речи по поводу разрушенных Священных Башен, и призывали на головы смутьянов Гнев Небес.
Разумеется, картины всеобщего разорения оставляли в лайриной душе следы. Но куда больше её волновало собственное здоровье. 'А что если я не смогу вести войско? Оно на меня рассчитывает. Что ж мне делать-то? Как быть?'
Поначалу правительница думала, что просто устала. Да, её мучили кошмары, бросало то в жар то в холод, пропал интерес к обычной пище - но с кем не бывает? Война - не прогулка. Однако кошмары становились всё более жуткими, и всё больше хотелось сырого мяса. Желательно кровавого... От обычной еды тошнило, она казалась сделанной из пепла. Даже самые бесшабашные солдаты заметили, что лицо Лайры побледнело - от приятной лёгкой смуглости не осталось и следа. Под глазами залегли тени, а сами глаза блестели - и глядели очень странно. Жадно и отчаянно, зло и безысходно. Правительница начала часто гневаться. По поводу и без повода! Однажды выбила Шинаку зуб. Затем попросила прощения - и толстячок её простил. Но новый зуб от этого не вырос...
Лайру всё чаще называли ведьмой. И в лагере врагов, и в 'родном' войске... Нескольким особо ретивым болтунам вырвали языки. Но языков становилось больше: все не вырвешь - не хватит ни щипцов, ни времени. Дервиши - вместе с Матахом - много молились, приносили Небесам жертвы, и готовили горькие травяные отвары. Добавляли в них капли своей крови - жизненной силы. И поили Лайру. Это помогало - но, в то же время, раздражало повелительницу. Она стала срываться на дервишей и на Матаха, обзывая их колдунами и бормотальщиками. Правда каждый раз, успокоившись, искренне извинялась и обещала быть посдержаннее.
Зато лайрины страхи о неспособности вести войско оказались напрасными! Всё складывалось с точностью до наоборот. Страдания порождали в её душе лютую ненависть - к Ведьме, к устроившим гражданскую войну смутьянам, к фанатикам и наёмникам - и она выплёскивала гнев на поле битвы. Ненависть преображалась в энергию, в силу - а вообще, по правде сказать, силы Лайры стали истинно чудесными. Она выпускала по двенадцать, по пятнадцать стрел в минуту - и все попадали в цель. Все до единой. Пробивая любую броню и разя насмерть. Лайрин голос налился дикой грозной уверенностью и мощью. Ведомые ею солдаты бросались в отчаянные атаки, сражались как бешеные - и обращали врагов в бегство. Огромное войско стало ещё более преданным, чем раньше - солдаты говорили: 'пускай Рыжая Всадница ведьма - и что? Зато в ней больше силы, ума и доблести чем в сотнях благочестивых мужиков. Вспомним-ка Пая и Шанара - и множество прочих. Все с виду холёные, безупречные, гордящиеся родословной, сверкающие посеребренными доспехами. Ну и толку от них?'
По ночам, проклиная Ведьму и тёмные силы, Лайра ела сырое мясо, утоляя свой странный голод. Её покинули ещё семь корней-дервишей... Теперь гвардия состояла из шестнадцати бойцов. Но правительницу это не особо волновало. Ведь теперь она наводила ужас одним лишь взглядом!
ГЛАВА 6. УМ И ХИТРОСТЬ ПРОТИВ ЯРОСТИ
За Центральные земли бились множество сект, полководцев, самопровозглашенных пророков и авантюристов - но самым опасным противником все признавали Ресиллу. Многие любили его, многие боялись. Столичная знать открыла пред ним ворота - и он вступил в город, и превратил его в неприступную крепость. Ему служили лучшие отряды кузунийской конницы - состоящие в основном из офицеров, вышколенные, бронированные, сметающие всё на своём пути. Причём служили преданно, самоотверженно: "За Ним - хоть в Бездну!" Главный в империи дервишский орден - "Чистые" -- провозгласил его "Хранителем Трона", проведя нужные обряды. И теперь Ресиллу осеняла защита Богов. Да и вообще - он был красив, в рассвете сил, талантлив, решителен и харизматичен. А главное - в отличие от Шанара - не отличался лютой жестокостью. Ну, правда, отправил на дыбу пару сотен ругателей - но до шанаровской паранойи не опускался... Знал свою родословную до тридцатого колена. Утверждал, что он прямой потомок конунга Яснозора - повелителя златовласых племён. На лазоревом знамени - Снежный Барс. Одним словом - совершенство. Мечта тысяч женщин - и некоторых мужчин.