Страница 20 из 52
— Вот, синьор. Я хотел открыть её сердце, но не смог это сделать.
Дьявол в притворном ужасе воздел к небу руки:
— Боже мой, Лодовико, зачем тебе эта цыганка?! У нее было больше мужчин, чем у тебя золотых скудо. Она холодна как лед, уж поверь мне. Хочешь другую женщину — мавританку или славянку или желтую девушку из страны Каттай? Может дать тебе еще времени — кажется, ты не наигрался? Хочешь год? Два, три года?
— Я хочу открыть её сердце! — повторил Лодовико.
— Да, сеньор Дьявол, он хочет открыть мое сердце! — девушка распахнула блузу и Лодовико увидел извилистый темный шрам под левой грудью. — Верните мне мое сердце, и пусть он откроет его!
— Нет проблем, дорогой Фортунелло! — дьявол пожал плечами и добыл из-под шляпы пульсирующий мешочек. — Ты, счастливчик, ведь любишь это бесстыжее порождение площадей и надеешься быть любимым?
— Не люблю, — покачал головой Лодовико.
— Тогда зачем тебе открывать её сердце?
— Интересно, есть ли оно у женщины вообще? Или правы были епископы, посчитавшие на соборе, что души у дочерей Евы нет, — Лодовико смотрел в глаза дьяволу совершенно спокойно.
— Смею заверить — душа есть. И продается за ту же цену, — дьявол подмигнул и распахнул мешочек, в котором бился кровавый комок. — И сердце в наличии, открывай-не-хочу.
— Недоказуемо, — тонко улыбнулся Лодовико, вспомнив уроки схоластики.
— А доказательства быть не может, — обидно хихикнула Вероника. — Я могу получить свое сердце назад, только если меня полюбят такой, какая я есть сейчас — бессердечной.
— Ларчик просто открывается, — возразил дьявол. — Смотри, Фортунелло — как ловко эта женщина обвела тебя вокруг пальца. Я верну ее сердце. Ты откроешь его — и отправишься на горячую сковородку. А твоя Вероника умчится дальше отплясывать по площадям — ей же больше ничего не грозит, два раза одну сделку не заключают.
Лодовико побледнел от гнева — так вот в чем дело! Эта бродяжка хотела освободиться, используя его, Лодовико, как подсадную утку. Не дождется — он и так достаточно заплатил за женское ведьмовство.
— Вот ваш… — он протянул было ключ дьяволу, но не успел выпустить из рук.
— Стой, Лодовико! — Вероника схватила его за запястье. — Он обманывает тебя! Он не может нарушить своего договора!
— Дьявол не лжет! — рявкнул Лодовико.
— Да, не лжет. Он просто не говорит всю правду. Одно слово — «если». Если бы ты открыл мое сердце, я стала бы свободна. Но ты меня не любишь — и сердце не может быть возвращено.
— Это правда, мессир дьявол? Лодовико пристально посмотрел на собеседника. Тот кивнул:
— К сожалению, да.
— А про нее?
— Она мечтала спастись. И надеялась, что там, где найдётся одна лазейка, отыщется и вторая, — дьявол почти шутливо взял Веронику за подбородок, она отвернулась. — Твой срок подходит к концу, и ты это знаешь. Ищи, танцуй… Ну а ты, дорогой Фортунелло, действительно везунчик. Ты успел натворить достаточно зла, точнее быть для него посредником. Мы в расчете. Прощай.
Вспыхнуло яркое пламя, сильно запахло серой. А когда дым рассеялся, оказалось, что дьявол исчез.
— Значит ты тоже? –Лодовико изумленно поглядел на девушку. — Но зачем?
Вероника грустно махнула рукой:
— Мужчины делают глупости из-за женщин, а женщины из-за мужчин. Долгая история.
— А почему ты решила помочь мне?
— Во-первых — надеялась выкрутиться, — пожала плечами Вероника. — А во-вторых ты был первым, кто от меня отказался. Все. Будь здоров, живи долго.
— Погоди! — Лодовико схватил девушку за плечо. — Я могу что-то для тебя сделать, помочь?
— Забудь, — отрезала Вероника. — Чем скорей ты забудешь этот кошмар, тем скорее исцелишь душу.
Цыганка вывернулась из рук юноши, и бесшумно переступая босыми пятками, исчезла в темном переулке. Лодовико никогда больше её не видел.
Год с лишним он провел в уединенном монастыре, пожертвовав туда кроме денег и дядин подарок. Думал даже принять постриг, но здоровое земное начало одержало верх над духовным. Вернувшись в Верону, Лодовико взялся за ум, вместе с братьями торговал тканями и благовониями, сплавал во Францию и к берегам Ирландии, получив свою долю наследства, женился на пухлой, скромной простушке, раз в два года рожал с ней по ребенку и был счастлив. Почти счастлив — не считая одной ночи в году, последней ночи июля. Веронцы привыкли к чудачествам Фортунелло и не обращали внимания, когда Лодовико — почтенный купец, муж, отец, а потом и старец — в любую погоду до рассвета бродил по улицам, разыскивая босоногую Веронику.