Илья Муромец

- Для меня настоящая любовь – это любовь к Богу, а то, что ты называешь любовью, мы называем грехом.

- Нет более скучной пытки, чем отправиться в военный поход с христианами, - молвил Хельги, усаживаясь на своё прежнее место под дерево. Здесь рядом его ждал уже Полюд, их плечи и бёдра соприкасались, и было видно, что обоим это приятно. Вместе друзья принялись ощипывать фазана и готовить его к обеду.

- Странно всё это, - говорил Семён меж своих, - князь Глеб – потомок ромейских императоров, не нашёл для битвы с Соловьём двух сотен добрых христиан и отправил с нами язычников.

- Ничего страшного, - отвечали своему старшине богатыри, - князь просто бережёт христиан, а язычников ему не жаль.

- Может и так, да благословит его Господь.

В глазах богатырей больше всех детей князя Владимира самыми почётными считались два его сына – Борис и Глеб. Оба рождены от одной матери – гречанки Анны из род византийских императоров. С точки зрения христианства эти двоя имели больше прав на верховную власть после смерти Владимира, особенно старший – Борис. Но по языческому закону старший сын в роду наследовал власть отца, а таким был Святополк, после него шёл Ярослав – князь новгородский, так как Изяслав Полоцкий давно уже отделился от своего отца и потерял право на наследство.

Прошло совсем немного времени, и витязи уже утолили свой голод тем, что взяли с собой и тем, что добыли на охоте. Теперь на них напала послеобеденная лень, и с полными животами богатыри и ополченцы разлеглись в тени могучих дубов. Некоторые даже задремали, не давали себе расслабиться только караульные. Полюд тоже почувствовал, как рядом с другом им овладевает сон. Юный муромец полностью доверял Хельги и мог позволить себе даже заснуть в полном опасностей лесу, если друг был рядом. Но не успел Полюд увидеть свой первый сон, как пробудился от тревожного крика. Вокруг все суетились и быстро поднимались на ноги, обезумевшие кони и лошади проносились меж деревьев.

- Караул! – кричал дозорные.

- Чёрт их побери, - выругался Хельги, поднимая копьё и щит. Полюд только собирался встать, но тут чуть выше его головы в дерево воткнулась стрела.

- Надень шлем, - тревожно скомандовал старшина. Уговаривать Полюда не пришлось. Он спешно подобрал оружие и защиту, а когда поднялся на ноги, то увидел вдали очертания врага. Какие-то люди, одетые в мешковатую ткань без рукавов, с копьями в руках и черепами животных вместо шлемов. Неужели разбойники? На большой скорости к Хельги подъехал всадник. Под шлемом уже с трудом узнавался старшина Семён.

- Строй своих людей, Хельги, - молвил он, - круговая оборона! Их слишком много, мы окружены.

И тут же на коне умчался прочь. Полюд переглянулся с Хельги и увидел в глазах друга смятение. А меж тем старшина принялся строить по кругу ополченцев. Щит к щиту с ними стал и Полюд, вперившись взглядом в густую лесную чащу. Где-то их уже атаковали, и достаточно было повернуть голову, чтобы увидеть завязавшуюся схватку. Раненные богатыри с яростью подняли на копья несколько врагов и тут же были удивлены их видом. Упыри. Клыкастые, бледные твари, которые обычно нападают ночью, а днём всегда избегают битвы. Но не в этот раз. Юный Полюд изо всех сил сдавил в руке древко копья, готовясь к самому худшему. И тут, ломая на своём пути ветки, из чащи выскочили кони без всадников. Без всякого страха они мчались прямо на витязей, будто и не видели их перед собой.

- Они обезумели! – прокричал кто-то.

- Видно околдованы.

Воины выставили вперёд копья, но даже это не остановило бегущих на них животных. Раненные скакуны своей массой ломали ряды людей, причиняя многим травмы. Одна лошадь наскочила прямо на копьё Полюда. Копьё его воткнулось в плоть и сломалось, а в следующий миг деревянный обломок, торчащий прямо из лошади, проткнул воина в левое плечо и потащил за собой. Полюд вскрикнул от страшной боли, дерево всё глубже и глубже входило в его плоть. Наконец, под ударом чужих копий и стрел раненная лошадь остановилась и рухнул на землю. Полюд освободился, но от страшной боли свалился следом за ней. Левый бок кольчуги очень быстро окрасился в красный цвет, от боли помутилось в голове и стало даже трудно дышать. Но вскоре кто-то с силой поднял юношу на ноги.

- Прости меня, - обнял его Хельги, - я обещал умереть за тебя, а ты чуть не умер раньше меня. Держись рядом со мной.

А меж тем странные люди в мешковатой одежде и упыри в звериных шкурах теперь были повсюду, и их действительно было слишком много. Строй богатырей и ополченцев поломался, сами они рассеялись по лесу. Полюд теперь не владел левой рукой и чувствовал себя совершенно беззащитным. Когда враг атаковал с копьём и щитом, юный воин готовился отражать удар одним копьём. Но его закрыл щит верного друга. Хельги отразил атаку врага и сам пошёл в наступление. Он легко ранил разбойника и свалил на землю, но на его место пришли сразу двоя: разбойник и упырь. Один с мечом и длинным кинжалом, другой с копьём. Раненный Полюд держался справа и немного позади своего друга, помогая ему отражать атаки. Хельги был я в ярости и не давал себя ранить. Разбойник был уже ранен в бедро и истекал кровью. В какой-то момент упырь едва не проткнул скандинава. Его копьё устремилось прямо в цель, в слабое место, которое открыл противник. Но Полюд заметил это и резко рванул в атаку. Своим копьём он проткнул упыря в живот и отбросил в сторону. Даже в своих муках существо казалось омерзительным, корчилось от боли, пыталось подняться, шипело и плевалось. Его вид отвлёк Полюда, и он не заметил несущегося на него всадника. Лишь в последний миг юный витязь заметил в руке его оружие – кистень. Тяжёлый камень на цепочке с размаху ударил свою жертву. Полюд успел отклонить голову назад, это смягчило силу удара, и всё же шлем его загремел и треснул, а сам витязь отлетел в сторону и упал. Хельги в этот момент уже разделался со своим врагом и в ярости бросился на того, кто ранил его друга. Разбойник не успел ничего предпринять, когда острый клинок прошёл ему под рёбра, копьё подняло его тело над землёй и отбросило в сторону. Хельги тут же в тревоге бросился к своему возлюбленному.