Страница 3 из 229
– Вот-вот. Поэтому я воспользовался расположением преподавателей ко мне и выпросил у них в напарники по проекту Эрика, хотя он был с другого факультета. Так что теперь могу похвастаться, что в пятнадцать лет поймал преступника. В деканате университета в Кастане хранится мое личное дело, а в нем – письмо от начальника шестого полицейского участка.
– Что за письмо?
– Благодарность. Студент-практикант Анхельм Вольф Танварри Ример справился с заданием отлично, при выполнении проявил мужество и отвагу, предложил новые методы работы, которые успешно применил на практике, и стал самым молодым следователем в истории полиции Кастана. Мне было пятнадцать. Для сравнения – в двенадцать я поступил в университет.
Рин улыбнулась его тону: очевидно, что герцог очень гордился своими заслугами.
– Так рано? Ты что, гений?
– Может быть, не знаю, – хохотнул он. – Но преподаватели возлагали на меня большие надежды, и в какой-то мере я их оправдал. Видела у меня в кабинете на полке справа от двери золотые кубки?
Рин кивнула.
– Вот, один из них – математическая премия Римера. Ее учредил мой отец, а я стал первым лауреатом. Ох, какой был урожайный на награды и премии год! Даже воспоминания нахлынули...
– А Виолетта... Это Виолетта Дорсен с тобой училась?
– Да. Мы с ней ровесники. Неплохо ладили.
– Она говорила так, будто хорошо тебя знает.
– Не то чтобы хорошо, но знает. Мы провели вместе восемь лет, за такое время волей-неволей много узнаешь о человеке.
– Как у тебя интересно устроена голова: все даты помнишь.
– Только что меня гением назвала, теперь удивляется, – усмехнулся он.
– А на каком факультете была Виолетта?
– На том же, где был я. Государственное управление и затем внешняя экономика.
– Надо же! А по ней и не скажешь... Интересно, почему ее определили именно туда?
– Потому что Амалия Дорсен весьма серьезно относится к вопросу образования собственных детей. За это я ее уважаю. Не все такие... Герцог Уве-ла-Корде, например, считает, что девочке нужно знаний ровно столько, чтобы сосчитать деньги и подписать пригласительную открытку, остальное, как он уверен, не женское дело.
– От женщин-военных его должно просто наизнанку выворачивать, – ухмыльнулась Рин. – Но ружьем махать – это одно, а вот экономика и политика... Как по мне, это настоящее испытание для девочки.
– Да. Ей было трудно. Виолетта не схватывала на лету. Она всего и всегда добивалась тяжелым трудом, никто из родителей не делал ей поблажек. Сидела днями и ночами за книгами, в обмороки падала от переутомления. Но никого не слушала и даже мою помощь принимала только в крайних случаях. Она считала, что принимать чужую помощь нельзя, потому что так не научишься справляться с трудностями. Словом, она для себя поблажек не делала, а университет тоже не стремился облегчить жизнь студентам. Никаких поблажек ни для кого, и с герцогами так же, как и с крестьянами...
– Да, в университете, как в армии, – признала Рин. – Я проклинала всех и вся, когда училась в военной академии. Зато до сих пор помню все, чему меня учили. Что ни говори, в Соринтии прекрасная система образования. Может быть, когда-нибудь я поступлю в Кастанский университет, закончу факультет криминалистики, открою свое дело, стану частным сыщиком, как Эрик. Почему бы и нет…
Она мечтательно прикрыла глаза.
– А как ты попала в департамент?
– Ну-у, нет, – заулыбалась Рин. – Это я тебе расскажу как-нибудь потом. Сейчас мы о тебе говорим.
– Но я даже не знаю, что еще тебе рассказать! Семья у меня маленькая, я, дядя и домашние. Тиверию, кстати, давно пора нанять помощника. Ноги и спина болят, глаза плохо видят, у матери со здоровьем беда, ей помощь часто нужна, а он все время отказывается, мол, Милли есть. Они как будто не понимают, что Милли давно пора ехать учиться в другой город, а там и свою семью заводить. Шестнадцать лет, как-никак, уже возраст.
– Так найми помощников сам, что ты у них разрешения спрашиваешь?
– Рин, у нас родительские отношения, я не очень-то люблю против их мнения выступать. Еще решат, что перестали быть нужными мне, а нет ничего хуже двух стариков, решивших, что они никому не нужны.
– В этой симпатичной блондинистой голове есть одна замечательная часть, которая может объяснить кому угодно и что угодно. Воспользуйся своим языком и объясни, что это твоя забота о них, а не что они не справляются с чем-то. Я готова слушать дальше!
– Ну что еще тебе рассказать? До тебя я жил скучно, вот и все. Я часто ужинаю или обедаю у партнеров и подчиненных, этого требует работа. На балы я почти не приезжаю. Пару-тройку раз в месяц посещаю театры. Два раза в год объезжаю все герцогство, чтобы узнать, как идет жизнь в далеких от меня городах, решить чьи-то проблемы, найти новые возможности для развития и так далее. Иногда езжу в Канбери к своим торговым партнерам. Я никогда в жизни не был в Сорин-Касто. Почему-то дядюшка категорически запрещает мне туда ездить. Ну а мне не очень-то хочется нарушать этот запрет. Ты ведь была там?