Страница 40 из 115
– Что это такое, дядя? Кому это письмо? От кого? Здесь нет подписи.
– Конечно, нет, я её не поставил. Я ещё не решил, кому отправлю эту записку.
– Не понимаю.
– Очень просто. Помнишь, я говорил тебе – это Цветной мир, здесь возможны любые превращения. Вот смотри, сейчас я пожелаю, и дама в костюме амазонки сделает глоток шампанского!
Щепкин небрежно махнул рукой, будто смахивал со стола крошки, и "амазонка" действительно отпила из бокала.
– Мы можем творить этот мир согласно нашему желанию, мой мальчик. Здесь нам подвластно всё!
Лука недоверчиво посмотрел на своего учителя и спросил:
– Дама опять пьёт шампанское. Это ты наколдовал?
– Нет, это её собственное желание. Понимаешь, – мужчины направились вдоль тисовой аллеи, – важно хотеть того, что будет и тогда твоё колдовство неизменно сработает. Магия помогает быту, а психология магии. Уразумел?
– Не понимаю.
Щепкин, теряя терпение, обозвал Луку тупицей.
– Сейчас объявят маскарад, – втолковывал. – Я сделаю так, что дворецкий отправится в беседку, там он встретит мадам Брикс. Чем они станут заниматься – не наше дело.
– А Джульетта?
– Джульетта… – Щепкин пожал плечами. – Пока не имею понятия, не придумал. Выйдет за графа или… Каждый получит, что заслуживает.
– А что получу я?
– Ты? Ты и я, мы вновь получим дорогу. Пустой желудок и светлые мысли – это наша участь.
В небо взлетела ракета, вспыхнула четырьмя лучами и рассыпалась на тысячу мелких искр. Оркестр грянул туш и распорядитель в жутко правдоподобном костюме сатира, сжимая в руке хвост, объявил, что начинается маскарад: "Всем полагается носить маски и прятать свои личности! Персона, чьё инкогнито будет раскрыто, немедленно покинет бал".
Незаметно, будто по волшебству, на сцене появилась дюжина обнаженных девиц божественного телосложения. Оркестр заиграл канкан, и в воздух взметнулись стройные упоительно длинные ножки.
Щепкин заперся в своей гримёрной, окунул в чернильницу перо и замер на мгновение над письмом. В конце поэтичного призыва он (округлым благородным почерком) вывел: "твой милый граф, моя Джульетта". Запечатал конверт и плотоядно рассмеялся: "Хороша интрига!" Затем вышел в сад, поманил пальцем лакея и, сунув ему в кармашек купюру, велел доставить письмо актрисе: "Но тайно! будто бы случайно. Эта депеша не для посторонних глаз".
Лакей отправился выполнить поручение, однако был застигнут дворецким.
– Что там у тебя?
– Где?
– В кармане!
– Секрет.
– В этой усадьбе от меня не может быть секретов. Я здесь и доктор для женщин, и священник для мужчин. А для тебя я и отец и мать. Немедленно подай его сюда!
Дворецкий протянул руку, и лакей вложил в неё секретное послание, признался, что маг Гариб аль Мухаррам велел передать его Джульетте.
"Так вот кто мутит воду! – Теодор заскрежетал зубами. – Старый сводник! Щелкопёр! Развратник! Ну, теперь держись! Я отомщу за все свои обиды! Что ты нанёс и собирался нанести!"
Сказав, что сам доставит письмо, Теодор отправился в свои покои, придумывая на ходу месть: "Чернила я сведу, это труда не составит. Исправлю подпись и… адресую это послание хозяйке театра. Так будет интереснее. Я играл по вашим правилам, господин маг. Теперь вы попляшете под мою дудку!"
Вытравив уксусом чернила, Теодор затруднился, как подписать? Мадам Брикс? Слишком официально. Сингл Брикс – заголовок для афиш. "Напишу игриво: моя Бретелька", – Теодор хихикнул, так и подписал.
Оставалось решить, кого из мужчин отправить на это рандеву: "Луис подойдёт лучше всего. Этим я ещё сильнее уколю пройдоху мага".
Переодевшись графом, и возблагодарив маскарад, что позволяет менять внешность, Теодор отправился проделывать собственную авантюру. Он подсунул письмо под дверь гримёрной, затем, отыскав Луиса, сообщил, что некая дама "Милови-идной нару-ужности" жаждет встречи.
– Она ждёт вас, мон шер, в беседке. – Поддельный граф положил юноше руку на плечо и потребовал идти немедленно: – Не заставляйте даму ждать!
Удивлённый Луис отправился на свидание, а Теодор подивился собственной ловкости: "Если они проведут наедине хотя бы полчаса, Луис, как честный человек, вынужден будет жениться. Молва разнесётся – уж я об этом позабочусь!"
Задержавшись на минуту у зеркала, и оглядев себя, Теодор пришел к выводу, что прекрасно справляется: "Рождён быть царедворцем! Мне суждено быть графом, да-с! Я красивей этого замухрышки: шире в талии, волосы нежней. Я слаще говорю, а что до хитрости, то тут со мной не думай и тягаться! Как всё обстряпал! Ха!"