Страница 41 из 115
– Приди же! О, приди ко мне, моя прелесть! – мадам Брикс (вне сомнений это был её голос) обращалась к любовнику.
"Вот это штука! – думал Теодор. – У них дела там на мази!"
Мадам Брикс продолжала: – Я согрею тебя, мой шалунишка! Мой птенчик! Смелее! Войди же, я сгораю от страсти! Не медли!
"Мать честная! – изумился дворецкий и почувствовал, как краска заливает его лицо. – Да там разврат уж полным ходом! Вот это да! И кто бы мог подумать, что этот мальчишка на такое способен. А виду напустил! Сама невинность в профиль и анфас! Ходил, потупив глазки, извинялся! Недаром говорят, что чёрт предпочитает тихий омут! Хе-хе. Тем лучше: после такого визави паршивец не только женится, он будет обязан…"
Далее произошло странное непостижимое происшествие: дверцы беседки распахнулись и сильные женские руки втянули Теодора в черноту. На мгновение он опешил, а когда пришел в себя, сопротивляться оказалось поздно – камзол был сдёрнут, панталоны сорваны. "Пропадаю! – пролепетал дворецкий. – Ой, спасите! Мама!" Хотелось закричать, но губы запечатал поцелуй.
А что же Щепкин? Неужели этот каверзник отставил собственную заварушку? Не пришел посмотреть на финал? Бросил представление? Нет, не пришел. Но и не бросил.
Перед рассветом, в самый тёмный час, когда кукушка собирает слёзки, когда мысли перетекают из головы в голову, минуя слова, Щепкину вспомнилась собственная первая любовь – девушка с голубыми волосами и красивым греческим носом. "Быть может, я слишком суров? – он думал о Луке. – Слишком строго поступил?'' Но, рассуждая трезво (как умеют только старцы), Щепкин пришел к выводу, что к сердечным ранам нужно привыкать: "С младых ногтей. Так легче жить в старости". Не судите строго старика. Каждый смотрит на мир только своими глазами – так говорят итальянцы.
А Лука? Что произошло с ним?
Явившись на свидание к беседке, парень оробел. Одному? Ночью? Наедине с женщиной? Нет, это слишком. Сердце затрепетало, и Лука не решился войти, он даже не постучал. Тихонько, на цыпочках отошел прочь и направился к берегу реки. Там сел на камень и стал наблюдать, как ночь готовится стать утром.
Вдруг вода вспенилась, пошли круги, и показалась девичья голова – это печаль Луки привлекла русалку.
– Здравствуй, Арлекин! – поздоровалась русалка. (Лука был обряжен в костюм арлекина.)
– Здравствуй, милая русалка.
– Ты почему не весел? Тебя не веселят бубенчики?
– Они больше не звенят.
– Тебе не нравится шутовской колпак? Не радуют разноцветные ромбы на твоей курточкие – Лука отрицательно качнул головой. – Почему? – удивилась русалка.
– Меня пригласила на свидание девушка, – сказал Лука, – которую я очень люблю.
– Это замечательно!
– Да, милая русалка, это замечательно. Вот только я испугался.
– Чего?
– Понимаешь… она такая красивая, такая нежная… чуткая… я могу говорить о ней часами. Я хотел бы встретить с ней рассвет и проводить закат… бежать навстречу солнцу и удить рыбу. Собирать землянику и…
– И что? – нетерпеливо перебила русалка.
– Но я не могу с ней… сразу… наедине, в ночной беседке… это выше моих сил.
Русалка нырнула, сделала под водой круг, потом вынырнула из воды наполовину – стали видны её обнаженные прелести. Лука смотрел рассеяно, сказал, что они чем-то похожи: его возлюбленная девушка и милая русалка.
– Почему ты зовёшь меня милой? – обиделась русалка. – Мы очень злые и коварные существа. Мы обманываем людей и утаскиваем их в омут. Мы играем вашими печалями… – Русалка поманила Луку. – Иди ко мне! Иди! Вода такая тёплая, ласковая! Ты забудешь горести! Всё позабудешь!
Лука поднялся, начал раздеваться: – Ты права. Зачем мне теперь жить?
Он разделся и готов был войти в воду. На плечо легла рука.
– Эх, молодость, молодость! – говорил Щепкин. – Из-за первой же сердечной неудачи ты готов расстаться с жизнью. Не слишком ли велика плата? – старик вздохнул. Потом спросил: – Неужели ты не узнал её?
– Кого?
– Русалку.
Лука пригляделся. Вдруг, будто морок слетел с его глаз, он, с удивлением и сомнением, оглянулся на учителя.
– Этого не может быть!
– Может. Пока я творю этот мир – может. Это она, твоя Джульетта! Это она играет русалку.
К удивлению юноши примешался испуг и… оторопь: "Как такое возможно?" Следом пришло восхищение: