Страница 38 из 115
– Но это роль, Лука! Она играла роль.
– В первый момент я тоже так подумал. Но потом понял, что душа, способная на такие чувства, особенно возвышена…
"Нет, он меня не слышит, – понял Щепкин. – С влюблёнными одна морока".
– Пойми ты, глупый человек! Вот! – учитель схватил кипу листов. – Я написал пьесу. По ходу действия героиня должна страдать!
– …И тогда я осознал, что без неё не будет моего счастья!
– Вот пенёк!
– Что?
– Я говорю, присядь и попытайся понять!
Щепкин усадил ученика, сам, напротив, поднялся, стал прохаживаться от двери к окну – маленькому светлому квадрату под самым потолком.
– Джульетта замечательная актриса. Она… она умеет передать эмоции. Я сам прослезился, когда слушал пение. Но Джульетта не любит тебя! Она вообще никого не любит! Она мечтает стать примой! Играть в столице, ты это понимаешь? К тому же её сватает Теодор де Румпиньи.
– Что? – вспыхнул Лука и Щепкин сообразил, что напрасно ляпнул последнюю фразу.
– Не волнуйся, Брикс ему отказала.
Парень схватился за голову, глаза его наполнились слезами. Щепкин велел не раскисать и повёл ученика проветриться. На воздухе мозг соображает лучше, сказал он, и даже влюблённый сможет кое-что сообразить.
Пока они шли, старик размышлял, как же теперь быть? "Парня нужно спасать, это ясно, но как? Мадам Брикс охраняет Джульетту не хуже цербера и даже на главного лакея не польстилась. Разве что… посулить ей trophée (приз, фр.) значительно богаче".
Мысль обрадовала старика, и он в цветастых выражениях начал рассказывать, как однажды облапошил в таверне карточного шулера, посулив тому предъявительский вексель на десять тысяч.
– Видел бы ты, как разгорелись глаза этого картёжника!
– Зачем ты мне это рассказываешь, дядя? – спросил Лука.
– Узнай, чего хочет человек, – невпопад ответил Щепкин, – и ты сможешь им управлять.
Прислонив юношу к дереву и указав ему направление заката (дивного, нежно–розового с желтыми огненными стрелами), Щепкин отправился в зрительскую гущу. Выпив пару бокалов шампанского, он по секрету сообщил одной даме, что на вечернем представлении будет сам граф Разбежимский-Черномазов. Другому господину Щепкин шепнул предостережение, держать ухо востро: "Граф будет инкогнито! Не исключено, устроят маскарад!" Паре лакеев старик приказал переодеться и надеть маски: "С гостями "инкогнито" держаться особенно чинно! Среди них не исключена высокая особа!"
Внеся таким образом, в ряды зрителей некоторое оживление, Щепкин задумался: "Есть две фигуры, Брикс и Теодор. Брикс имеет дочку и хочет Теодора. Теодор не хочет старую, а хочет молодую… С кого начать интригу?" Чтобы решить, старик подбросил монетку. Выпал орёл – "Бесспорно, это Брикс!" И уже через четверть часа маг Гариб аль Мухаррам назойливым слепнем вился вокруг хозяйки театра.
Пришлось сочинить целую историю, о любви графа к театру. "Можешь вообразить, – маг водил хозяйку театра по лабиринту из кустарника, галантно придерживая за локоток. – В университете с другими студентами он ставил пьески. Пописывал скетчи, зарисовки… всё это, конечно, несерьёзно, но тяга к искусству осталась. В прошлом году граф пожертвовал крупную сумму провинциальной труппе. Запал на смазливую мордашку – она играла в водевиле. Похабный, нужно сказать, водевилишко: "Любовь и розы без угрозы". Слыхала про такой?"
– Откуда ты это знаешь? – мадам Брикс смотрела насторожено.
– Ну как же, – удивился Щепкин. – В позапрошлом сезоне его играли на всех подмостках.
– Я не об этом, – отмахнулась Брикс. – Откуда ты знаешь, что граф пожертвовал денег?
– Ах, ты про это! – Щепкин спрятал глаза. Он не ожидал вопроса и врал экспромтом, на ходу. – В Черёмушках одна моя знакомая держала будуар. Я любил там расписать пулечку с приятелями, так вот, один из моих друзей, Арнольд Семирылов, как-то, продувшись в пух, поведал эту историю.
– Врёшь ты всё, бездельник! – осерчала Брикс и пригрозила: – Если опять напьёшься перед выходом – смотри! Уволю без выходного пособия, дармоед!
Маг Гариб аль Щепкин сделал таинственный жест и испарился, предоставив мадам самой отыскивать выход из лабиринта, а это оказалось совсем непросто, ибо ленивый садовник не устроил выхода.
"Наплёл с три короба, – рассуждала мадам, – однако мысль подал дельную. Надо осторожно познакомить графа с Джульеттой… цветасто расписать её достоинства и… после спектакля оставить их наедине". Подумав так, мадам Брикс пошла сквозь заросли напролом, взяв в качестве ориентира пик шатра. "Но и самой, – мелькнула шальная мысль, – не нужно устраняться. Что ежели графу по нраву зрелые?"