Страница 110 из 115
– Врёшь! Я бы давно уже понял, где Лив!
– Не понял бы. Ты даже не знаешь, кого ищешь.
– Лив была мне лучшим другом!
– А ты ей?
Эмиль задохнулся возмущением, сам не заметил, как в руке оказался Ларсов нож – добытый в озере трофей. Сердце кольнуло, ноги стали ватными. Ничего, он потерпит.
По лицу двойника прошла судорога.
– Убьёшь меня?
– Нет, – кураж пропал, Эмиль безвольно опустил руку, – пусть я негодяй, но мне надо её найти, понимаешь?
Сердце вытер лоб тыльной стороной ладони, вздохнул.
– Обратного пути не будет.
– У меня и так его нет.
– Тогда пошли в дом, – двойник указал на полуоткрытую дверь, – ты первый!
Эмиль хотел было возразить, удивиться, задать кучу ненужных вопросов, но не успел. Сердце легко толкнул дверь, и Эмиль вывалился в солнечный день.
Мокрая галька блестит на ладошке, как драгоценный камень, но Эмиля не обманешь. Ему уже семь, и он знает, как выглядит настоящее сокровище. Он вылавливает из озера дары Города – чьи-то забытые вещи, и страшно гордится этим. Эмиль раздаёт вещи соседям, но те ничего не понимают в сокровищах. Мама Марты плачет, едва завидев детские туфли, жених Уллы бьёт его по лицу букетом роз.
Эмиль водит рукой в прохладной воде, пальцы хватают что-то тёплое. Страшно, но Эмиль не выпускает находку. На берегу растёт горка колёсиков. Есть ещё цепь, хребет, ребристые пластины, хищная пасть с неровными зубами. Всё пульсирует, будто живое. Эмиль просвечивает находки на солнце – он может поклясться, что видит прожилки сосудов. Кажется, порежешь – пойдёт кровь. Он крутит колёсики и так и эдак – и что теперь с ними делать?
– Хочешь, помогу?
Рядом опускается на колени незнакомая девчонка, нетерпеливо поправляет волосы – такие же, как у него – светлые с рыжеватыми прядями.
– Смотри, – она ловко соединяет колёсики цепью, прикрепляет пластины, хищную пасть.
Эмиль качает головой – неправильно. Он меняет колёсики местами, добавляет хребет. Теперь рыба как живая – вот-вот щёлкнет пастью! Они бегут к озеру, бросают её в воду. Эмиль видит, как вздрагивают рыбьи плавники, изгибается хвост...
Лив приходит к озеру каждый день. Они собирают механизмы вдвоём. Лив заранее знает, какой получится фигура. А Эмиль уверенно меняет мелочь – где-то добавляет винт, где-то переставляет детали – и только тогда механизм оживает. Что-то они бросают в озеро. Что-то дарят Руну. Тот странно смотрит на Эмиля, но не плачет и не бьёт по лицу. Значит, тоже знает толк в сокровищах.
Когда вырастает Город, выпивая озеро до последней капли, Эмиль и Лив играют в соседней роще. Эмиль быстро устаёт, и тогда они глазеют на белоснежные башни и придумывают истории. Эмиль мечтает попасть в Город и собрать его заново, как те механизмы – чтобы Город больше не забирал близких. О чём мечтает Лив, Эмиль не знает. В её тёмных глазах нет дна...
– Вспомнил, о чём она мечтала? – двойник нещадно хлестал Эмиля по щекам.
– Нет, это неправда! – Эмиль отчаянно оттолкнул Сердце.
Они снова стояли на террасе, будто не входили в дом, и не было ослепительного дня за дверью.
– Ну, говори!
– Просила у Города для меня второе сердце... – сказал и сам не поверил словам.
– Как... как ты мог забыть такое?
Эмиль никогда не видел горящее небо, но, кажется, сейчас увидит – глаза двойника грозили вот-вот заняться пламенем.
– Тебе какое дело? – огрызнулся Эмиль и после паузы добавил, – я должен был поверить, что могу хоть что-то сделать сам.
– Брось, Лив хотела играть с тобой. А ты – выиграть у неё.
Не говоря ни слова, Эмиль быстро пересёк террасу, устремился вверх по лестнице. Сам найдёт Лив. Он не намерен слушать оскорбления от какого-то бродяги. Невелика сложность – ходи, открывай двери – и за одной его обязательно будет ждать девушка.
***
Эмиль остановился в округлом дворике. В глубине – три дома, двери полуоткрыты. Посреди двора рос куст шиповника – в острых листьях сверкали белые звёзды цветов. Эмиль неожиданно расслабился – запахло домом. За спиной послышались шаги. Он обернулся, готовя сердитую отповедь двойнику, но увидел Руна. Посторонился, пропуская лекаря вперёд.
Тот подошёл к кусту, долго смотрел на шиповник.
– Рун!
Лекарь скользнул по Эмилю невидящими глазами и вернулся к созерцанию куста.