Страница 109 из 115
Друзья молча переглянулись и опрометью рванули по дороге вперёд.
***
Эмиль сидел на берегу, подобрав под себя ноги, смотрел на мутную, без синевы воду затопившего дороги озера и старался не вслушиваться в стон земли за спиной. Сердце лежал на песке рядом, скучал. Он отмылся в озере от глины, постирал обмотанное вокруг пояса тряпьё, среди которого нашлись почти целые штаны, и выглядел теперь вполне обычно – немного уставший парень, светлые с рыжинкой волосы по плечи, только на дне глаз притаилось беспокойство.
Сердце сказал, надо ждать, пока Город вырастет. Эмиль скрипнул зубами. Глупо терять в ожидании бесценные секунды жизни, но делать нечего – в месиве камней и скал Лив не найти.
Земля трещала по швам, выпуская наружу кварталы бегущих наверх улочек, белокаменные домики-соты, ажурные террасы и балконы. Вершина скалы вытягивалась, дробилась шпилями башен, что протыкали молочное безоблачное небо...
В деревне, где вырос Эмиль, Города боялись и перед ним благоговели. Говорили, он зародился в жерле потухшего вулкана, который затопило озеро. С тех пор вода с огнём так и не смогли примириться. Каждую пору года Город уходил под воду на семь дней, и его место снова занимало озеро. В последнюю ночь вода испарялась, проступали белые, обросшие ракушками стены, ажурные шпили тянулись к облакам. Наутро Город посылал гарлий – птицы с женскими головами кружили над деревней, высматривая жертву. Или счастливчика? Никто не знал, что ждёт близких за стенами Города. Люди не сопротивлялись – сами выходили встречать птиц, тянули руки к жутким силуэтам в небе, охотно отдавались в жёсткие лапы. И домашние оказывались бессильны – чья-то чужая воля парализовывала движения, приковывала к месту.
Город забрал родителей, когда Эмилю едва исполнилось шесть. Он провожал взглядом самых близких людей, отчётливо понимая, что больше не увидит их. Но знал – так надо. Болезненного мальчика пожалел и приютил Рун, деревенский лекарь. В пастушки Эмиль не годился – слишком слабое сердце. Рун придумал ему занятие поинтереснее: растирать высушенные травки, смешивать порошки на микстуры, помогать с хворыми – воды принести, рану промыть, компресс наложить. Если выдавалась свободная минутка, Эмиль убегал из заросшего шиповником дома лекаря, шёл к холму – глазел на белые стены и свечки башен, или сидел у озера. Бывало, волна выбрасывала на берег вещи украденных Городом людей. Красные туфельки десятилетней Марты, прожжённая почерневшая трубка старого Хакана, подвенечный букет Уллы, нож пройдохи Ларса – Эмиль собирал улов, аккуратно складывал на берегу. Он верил, что однажды отыщет мамину серёжку – она так приятно щекотала щёку, когда мама целовала его перед сном. Или потёртый папин плащ – если плащ висел на гвозде у входа, значит, отец дома, и будет новая игра, или настоящий мужской разговор по душам. Но родительских вещей Эмиль так и не нашёл. Зато его нашла Лив...
Кажется, Сердце что-то сказал. Эмиль вздрогнул, поднял голову, недоумённо уставился в такие знакомые глаза цвета неба. Свои глаза. Странное ощущение.
tРасскажи о ней, – повторил Сердце вопрос.
– Что рассказывать? Я потерял её...
– Да не о себе, о ней расскажи, – нетерпеливо перебил Сердце.
Двойник поднялся, оглядел сверкающий белизной Город, удовлетворённо кивнул и принялся штурмовать скалистый берег. Валуны складывались в ступеньки, подъём был несложный, но Эмиль начал задыхаться – сердце не выдерживало.
– Она... – Эмиль осёкся, глотнул воздух как воду, – Лив единственная меня понимала.
– Снова ты о себе. Неудивительно, что она ушла.
Сердце, казалось, расстроился. Однако шага не сбавил. Они вышли на ажурную террасу – два домика застенчиво жались к скале, приоткрытые двери светились уютным тёплым светом, с террасы ужами расползались лестницы к верхним площадкам.
– Не ушла! – вдруг Эмиль разозлился, – её сжёг Город! Мы придумали в детстве, что пойдём вдвоём. Но мечта забылась. А Лив вспылила, побежала к стенам. Из-за какого-то пустяка, обиды...
– Ты ищешь девушку только для того, чтобы сказать, как она была неправа? – Сердце удивлённо вскинул брови.
Эмиль смешался. Нет, конечно, нет. Он искал Лив, чтобы... Просто хотел её вернуть. Все три дня с момента гибели девушки Эмиль не мог отличить дня от ночи. Казалось, Лив забрала с собой весь свет, которым он жил.
Город будто очнулся от сна, Эмиль услышал гомон людских голосов, на верхних лестницах мелькнули силуэты.
– Это же Ларс! И его дружок Якоб!
– Оба конокрады. Город забрал их во время ссоры. Ларс хотел угнать жеребца, Якоб отговаривал. Когда Ларс настоял на своём, Якоб вспылил, началась драка.
– Откуда знаешь? Был тем жеребцом? – ехидно заметил Эмиль.