Страница 29 из 31
Сил плакать не осталось, как впрочем, и желания топить душевную боль в алкоголе. Нет лекарства от тоски и безысходности, хищно разрывающих любящее сердце… Диме стало скучно со мной. Он вспомнил о старых друзьях и привычках. Возможно, и не только о них. Нет, об этом думать не стану, оберегая остатки рассудка. Невыносимо страшно и горько, что это конец. Мы так долго и терпеливо строили наш общий мир. Доверие, забота, теплота, внимание, нежность, предупредительность, страсть – всё это мы взращивали и лелеяли, чтобы семейный быт оставался идеальным… Но неожиданно ты назвал его пресным и рутинным.
– Почему? Что я делала не так? Надо было закатывать скандалы? Устраивать интрижки? Тогда бы ты не заскучал? – закричала я в пустоту трёхкомнатной квартиры, на которую мы так долго копили.
Пятнадцать лет. Счастливых и не очень. Мы преодолевали преграды и болезни, опираясь друг на друга, радовались успехам и праздновали победы… Никто не виноват, что всё в жизни проходит. Люди рождаются и умирают, а их чувства ещё более быстротечны. Пора бы привыкнуть, издать учебник о законах, правилах игры и последствиях любви, не искать лебединую верность, неземное единение в отношениях между мужчиной и женщиной. Там сплошная проза, в суматохе между бытовыми делами тебе достаётся лёгкий поцелуй, возможно, нежное объятие и, если совсем повезёт, то жаркий шепот признания защекочет твоё ушко.
– Боже, я больше не выдержу, – прошептала я, садясь на пол и раскачиваясь из стороны в сторону, чтобы отпугнуть своей безумностью подкрадывающееся одиночество.
Но оно не из пугливых. Оно видело и не такое – лужи крови от вскрытых вен, пустые глаза с расширенными от наркотика зрачками, исковерканные души, готовые бороться за счастье любыми способами, сознание людей, растоптанных судьбой и балансирующих на краю сумасшествия. Без искренних чувств, душевного тепла мир похож на ад… К какой категории причислить себя? Могу ли я совершить самоубийство? Нет, но не из-за страха перед вечными муками на небесах, а из-за того, что ценю подаренную мне жизнь. Пуститься во все тяжкие? Туманить разум бесполезно, отдача реальности будет ещё острее. Не верить в любовь? Вероятно, но… К сожалению, я – дура. Романтичная, добрая, способная понять, простить и вновь поверить… Значит, я – особенный случай, и колючее одиночество станет мне верным другом.
Раздался звонок в дверь. Я вздрогнула от неожиданности, потом вскочила на ноги и понеслась открывать.
– Привет, – счастливо выдохнула я, увидев любимого мужа.
– Привет, – ответил Дима, опуская взгляд и торопясь избавиться от одежды.
– Ты весь вымок.
– Да, забыл зонт.
Я ощутила его напряжение и запах алкоголя.
– Ты пил.
– Немного. После работы с друзьями в баре посидели.
«Да? А я сижу в пустой бетонной коробке и мучительно жду тебя. Неужели, ты не мог даже позвонить и предупредить? Дима, что с нами происходит? Всё катится под откос. Я стараюсь держать себя в руках, не надоедаю постоянными звонками, проверками. Может, зря? Предел моего доверия истекает. Я страдаю и не знаю, сколько ещё выдержу», – подумала я, но вслух лишь сказала:
– Понятно. Переодевайся и пойдём ужинать.
Привычные действия немного успокоили. Я разогревала еду, накрывала на стол и искала ответ на извечный вопрос: «Что делать?». Умом я понимала, что надо перестать себя мучить, придумывать ему оправдания или представлять сцены измен, но облечь свои подозрения, эмоции в слова не получалось, мешал страх. Невообразимо глупо бояться потерять того, кто уже отдалился на столько, что ты не можешь ответить на простые вопросы, где, с кем и почему твой муж проводит вечера вне дома.
– Оль, – тихо позвал Дима, садясь за стол.
Моё сердце испуганно сжалось. Если он признается в измене, семья развалится на мелкие кусочки, которые невозможно склеить. Я не в состоянии мириться с интрижками. Единичную можно перетерпеть, выстрадать, но постоянные нет. Ложь и ревность способны отравить даже счастливое прошлое.
– Ты очень устало выглядишь.
– Странный комплимент, – напряжённо отшутилась я, накладывая его любимый плов.
Ел Дима молча и как-то уж слишком сосредоточенно, словно готовился к важному разговору. Может, мне просто так казалось, у страха глаза велики. Я тоже не лезла с разговорами и не пыталась его допрашивать на тему, где и с кем был. С детства я уяснила, что важная составляющая хорошей семьи – доверие. Мама из-за своей мнительности и ревности превратила жизнь отца в кошмар. Истерики, ссоры с битьём посуды и нескончаемые упрёки по поводу и без. Они развелись, когда мне исполнилось десять лет.
– Спасибо, очень вкусно, – поблагодарил Дима, убирая грязную тарелку в мойку.
– Чай будешь?
– Давай.
Я достала два пакетика зеленого чая с жасмином, расфасовала по чашкам и залила кипятком. Дима продолжал пребывать в задумчивом, отрешенном от меня состоянии.