Подглядывая за судьбами

– Почему? – спросила я, также поднимая голос.

– Я не узнаю тебя, откуда столько сарказма и злости? Ты ведь не такая.

«Ага, добрая, понимающая, рассудительная, трудолюбивая, заботливая. Идеальная жена. Только вот почему меня, такую замечательную, собираются бросить?», – с горечью подумала я и сказала:

– Мужа не каждый день уводят, поэтому и веду себя соответствующе... Да, что ты, вообще, обо мне знаешь?

– Как это? – недоумённо пробормотал Дима.

– Проехали… Давай дальше про твою прелестницу.

– Я не знаю, что ты ещё хочешь знать.

– Всё!

– Маша поступила в институт. Ванька у неё просто прелесть, умный и воспитанный мальчуган. К технике, так тянется.

Боль достигла кульминации… Ребёнок – вот, что его притягивает! Он лицемерно уверял, что малыш нашей семье не нужен, от него одни проблемы, твердил, что мы не готовы на столь серьёзный шаг… Подлец! Скотина! Из-за него я не родила. Наверное, уже и не получится. Мне тридцать пять лет, я осталась без мужа… Можно взять и переспать с молодым парнем, залететь и войти в разряд матерей-одиночек. К сожалению, не смогу. Я воспитана в слишком строгих правилах.

– Ты с ней из-за него? – прохрипело моё горло.

Я даже сама не понимала, как вырвался этот глупый вопрос, и так ведь понятно.

– Оля, почему я должен быть с ними из-за чего-то или кого-то? Мне нравится быть нужным, видеть их благодарность.

– А разве мне ты не нужен? – в сердцах выдохнула я.

– Не знаю… Ты сильная, а они нет.

Странная, до безобразия смешная формулировка повода ухода из семьи. Ну, что ж… На что хватило воображения. «Сильная, – повторила я про себя. – Я хотела быть такой и, видимо, мне удалось. Не гарант, что будь я беспомощной клушей он бы остался со мной. По крайней мере, благодаря врожденному упорству и трудолюбию у меня есть хорошая и высокооплачиваемая работа».

– В общем, я поняла. Обсудим нюансы развода, – деловито начала я, затаптывая глубоко в себя боль и отчаяние. – Раз я сторона пострадавшая, то справедливо отдать мне квартиру и убраться отсюда с одним чемоданчиком. Ты как считаешь?

– Хорошо, – ответил он. – Нам ничего не надо.

– Благородно. Только вот, боюсь, твоя деточка считает иначе, – язвительно прокомментировала я.

– Не все смысл жизни видят в деньгах. Это ты пахала как бешенная… Мне приходилось тоже вкалывать дай боже, чтобы не выглядеть в твоих глазах лодырем. Вот мне тридцать семь лет и что я видел в этой жизни кроме работы? Один раз съездили на юг и ещё раз в санаторий. Я устал! Опротивело всё! Ты хорошая, но с тобой я загибаюсь. Мне нужен глоток свободы, счастья… Знаешь, в студенческие годы ты была другой – радостной, иногда немного бесшабашной, а потом превратилась в этакого робота по созданию благополучия в семье. А мне нужна жена, которая гордилась бы мной и доверяла! Я боялся твоей неуёмной жажды всё сделать правильно, скорее даже идеально.Ты всё успевала и на работе и дома, а я так уставал, что мне хотелось завалиться на диван и не вставать выходные напролёт. Но ты тащила меня на какие-то выставки, тренинги, по продуктовым и строительным магазинам. А жизнь одна, и никто мне не возвратить упущенные годы.

Он говорил эмоционально, изредка размахивая руками, а я, молча, слушала, и моё сердце заковывалось в лёд сожаления и грусти. Ничего не вернуть. Наша жизнь сплошная череда ошибок. Некоторые из них мы признаём, о некоторых даже не догадываемся. «В чём то он прав. Зачем я так старалась? Ради чего? Теперь начну жить ради себя», – подумала я, устало закрывая глаза.

– Тебе плохо? – тут же обеспокоенно спросил Дима.

– Всё нормально, – ответила я, вздрагивая. – Сегодня пятница, встречаемся в понедельник около районного Загса и подаём заявление.

Он согласно кивнул.

– Ладно, не буду тебе мешать, собирайся, а я прилягу.

Я ушла в спальню, упала на нашу с ним кровать и уставилась в потолок. Странно, надоедливых мыслей и тех нет. Холодная, равнодушная пустота. Говорят, по статистике разводом заканчивается восемьдесят процентов браков. Я наивно полагала, что меня сия участь минует... Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем хлопнула дверь и мой любимый ушёл. Навсегда. К другой… Больше нет объемного слова «мы». Есть только я, и надо научиться с этим жить… Хотя… Ничто не вечно.

Конец