Канцлер

– Я не знал о существовании этих плит, – задумчиво произнёс Канцлер. – Продолжайте.

– В северных горах есть варварское племя, живущее по законам, якобы написанным для них богами. Эти Законы высечены на деревянных столбах в общинном доме. Тоже на двух языках, на местном наречии и на языке некромантов. Есть ещё несколько источников, более мелких…я знала, что в канцелярии должно храниться много записей некромантов, потому что она упоминается в Илларийском договоре. Я надеялась, что известная часть позволит мне расшифровать остальное, – она горестно вздохнула, – но я ошиблась. Я ничего не понимаю.

Руки Канцлера снова спокойно лежали на столе.

– Так в чём же проблема?

Переводчица снова вздохнула.

– Их слова не такие, как наши. Они многозначные. Смысл меняется в зависимости от стиля текста, предмета, о котором говорится, для кого предназначен… я надеялась, что будет какая-нибудь подсказка, но эти рисунки, – она кивнула в сторону стопки бумаг, – совершенно абстрактны, я не имею ни малейшего представления, что они значат. А эти… орнаменты, занимающие чуть не треть текста, я вообще впервые вижу.

– Это не рисунки, – спокойно сказал Канцлер. – Это чертежи. Текст описывает различные способы использования силы ветра. А эти, как вы выразились, орнаменты – математические формулы.

Канцлер видел, что недоверие в ней борется с надеждой.

– Вам, вероятно, мало приходилось работать с научными, техническими текстами, иначе вам сразу бросилась бы в глаза общая структура. Не удивлюсь, если она заимствована у некромантов. Мне удалось разобраться с их системой счисления. Она не десятичная, как у нас, а шестнадцатеричная. Часть символов – просто условные обозначения или постоянные, их мне тоже удалось вычленить. Я даже построил некоторые из описанных здесь механизмов, но текст, должен признаться, мне так и не дался.

– Вы построили механизмы некромантов? – её глаза расширились не то от ужаса, не то от восхищения.

– Увы, только самые простые. Вот, например, – он пододвинул к ней лист, – ветер вращает лопасти, а момент вращательного движения передаётся на жернова, размалывающие зерно. Вот, видите, разные формы лопастей и углы наклона осей в зависимости от силы, продолжительности и направления преобладающих ветров. А вот здесь – разные формы парусов для лёгких и тяжёлых, больших и малых кораблей. Это я тоже опробовал.

– И как? – девушка с таким детским восхищением глядела на собеседника, что тот не удержался от улыбки.

– Увлекательно, – лаконично ответил Канцлер, обогнул стол и сел рядом. – Итак, начнём сначала.

Следующие несколько часов Камилла не заметила. Неожиданно для неё Канцлер потянулся и встал.

– Уже поздно, – сказал он, поглядев на наручные часы. – Вы проголодались.

– Нет-нет, давайте продолжим, прошу вас, – запротестовала она.

– У вас в животе урчит, – безапелляционным тоном заявил молодой человек. – Я не изверг. К тому же, у меня на сегодня есть ещё пара незаконченных дел. Идите домой, отдохните. Документы можете взять с собой. Не торопитесь. Напишите подробный отчёт и отправьте на этот адрес. – Канцлер набросал пару строк на листке бумаги.

Камилла медленно собрала всё со стола, уложила в сумку и встала перед ним. Каштановые волосы растрепались, на кончике носа чернильное пятнышко, глаза горят как два огромных изумруда.

– Спасибо, Канцлер, – это прозвучало так трогательно, что уголки его тонких губ снова дрогнули. Словно котёнок, честное слово.

– Возьмите, – он протянул ей сложенную из бумаги лошадку. – На счастье.

Молодой человек довёл посетительницу до двери и, облокотившись о косяк, сложил руки на груди, наблюдая, как юная переводчица медленно удаляется вдоль по улице, всё так же осторожно сжимая в руке лошадку. Камилла не обернулась тогда, а потому не увидела, как на плечо Канцлера вспорхнул крупный ворон, потоптался, устраиваясь поудобнее, выдрал перо из-под крыла и хриплым птичьим голосом произнёс:

– Ма-а-а-лахольная.

Канцлер хмыкнул и ласково почесал птице голову.

– Молодая ещё. Но воображение есть. И любопытство. Можно работать.

Вернец, 22- 25 гг. э. Леам-беат-Шааса

Снова и снова возвращаясь мыслями к недавнему приключению, Камилла сидела на своём месте в министерстве науки и образования, а её столоначальник, проходивший мимо, остановился и с улыбкой поинтересовался:

– Ну как, милочка, не обижал тебя наш дракон?

– Он не дракон, – задумчиво отозвалась девушка. Вспомнив дверную ручку, улыбнулась: – Он, скорее, сфинкс.

Взгляд пухлячка-начальника упал на бумажную лошадку, и улыбка сползла с его лица. Ещё до конца дня переводчицу переселили в отдельный кабинет и уведомили об учетверении жалованья. Через два месяца Камиллу перевели в министерство международных отношений и включили в свиту посла.

Но её первая командировка так и осталась неоконченной – Камилла получила письмо, гласившее: «Не пересекайте пролив. Не сможете отказаться прямо, просто задержитесь в порту на два дня. К.» Она металась по комнате в нерешительности: что, если это поставит крест на её карьере? И точно ли письмо от канцлера? Подписано магической монограммой, но девушка не была уверена, распознает ли подделку. К вечеру Камилла слегла с самой неподдельной нервной горячкой. Посольство отправилось без неё. И через два дня было казнено в полном составе, как шпионы и интервенты, властями Кордолиса, объявившими Сивфам войну. В следующий раз она поехала уже в должности посла, заключать мир, а канцлер к тому времени в достаточной степени изучил мёртвый язык, чтобы писать ей.