Страница 48 из 95
Всего через несколько шагов от Торда лежал и Грим. На этом видимых повреждений не было, зато бледное лицо было чудовищно искажено. Скорее всего, он умер от страха, когда чудовищный мститель настиг его.
Хрут пробежал намного дальше, но и его настиг потревоженный мертвец - драугр, ударил о подвернувшееся дерево, так что голова несчастного превратилась в кровавое месиво. Теперь на стволе дерева застыла обледенелая кровь, а под ним чернели те же глубокие провалы.
Ивар почти спасся. Всего каких-то шагов тридцать осталось ему до первых домов, у черты которых обрывались черные следы-провалы; дальше хозяин Каменного Кургана не мог последовать. Но, видно, у Ивара, самого ловкого и быстрого из четверых несчастных юношей, не хватило сил добежать. Он рухнул в снег, задыхаясь. А его неумолимый преследователь не мог сбиться со следа, не мог и устать. В груди последнего мертвеца зияла огромная рана; ему вырвали сердце без всякого оружия.
Так новый ужас пришел к племени фьордов.
К усадьбе конунга прискакал поселянин на измученной лошади, которая рухнула замертво, едва остановилась. Сам человек, гнавший ее без остановки от самого Каменного Кургана, выглядел немногим лучше. Коснеющим, заплетающимся языком он рассказал конунгу и его окружению о восставшем из кургана мертвеце.
Харальд побледнел, стиснул руками подлокотники кресла так, что те едва не затрещали. "Что за безумцы?! Как они могли додуматься ограбить курган Фритьофа Могучего? И что мне теперь делать? Послать туда лучших воинов, обезлюдив Сванехольм? А если это ловушка, и враг того и ждет? Беда никогда не приходит одна..."
А вот Стирбьерн не размышлял долго. Стремительно поднялся со скамьи, едва не опрокинув ее, отыскивая взглядом своих викингов, команду "Молота Тора". Те и на суше держались сами по себе, независимо от прочих. Не то чтобы намеренно, просто так выходило - людям, вместе одолевшим Пояс Льдов и открывшим Землю Закатного Солнца, легче было понять друг друга, нежели людей, не испытавших таких же приключений. И сейчас все поднялись со своих мест, как один, повинуясь первому же знаку. Стирбьерн с понятной гордостью кивнул им:
- Готовьтесь, сейчас выступаем.
Услышав это, конунг повернулся к племяннику, грозно нахмурившись:
- А моего разрешения ты не хочешь спросить? Разведчики третий день доносят, что в лесу скапливается нечисть, а ты хочешь уйти! Что важнее - оборонять Сванехольм или спасти одно жалкое селение?
Но, если Стирбьерн и признал про себя, что конунг может быть прав, то отказаться от своего замысла все равно не мог. Он усмехнулся:
- Не один ведь я умею воевать. Ты справишься и без меня, а потом я вернусь.
И стремительно вышел из зала - собираться в поход.
Когда отряд Стирбьерна уже готов был выйти, у ворот усадьбы им встретился Йорм, тоже тепло одетый и на лыжах, с луком и колчаном за спиной.
- Я с вами, - сказал он бесцеремонно, не подумав спросить разрешения. - Никогда еще не охотился на настоящего драугра. Надо же повидать в этой жизни все!
Стирбьерн даже открыл рот от удивления.
- Это, вообще-то, опасно! Раньше ты не особенно славился отвагой. И тебе незачем рисковать жизнью.
Но Йорм только ухмыльнулся лукаво и беззаботно:
- Ты же не отказался от моей помощи, когда я застрелил вервольфа, что едва тебя не загрыз. Мне думалось: уж ты-то после этого будешь во мне видеть настоящего мужчину...
Стирбьерн смутился. По его мнению, спасти товарищу жизнь в бою - достойно, но никакой особой доблести в этом нет, так должен поступать любой воин. И ему легче было бы выражать благодарность Йорму, если бы тот сам с тех пор не хвастался столько раз этим поступком. Но он плохо знал Йорма, раньше почти не обращая на него внимания, и его не насторожило, что тот в последнее время явно старался подольститься, заодно горячо и многословно извиняясь за оскорбление Уит-Уис во время пира... И Стирбьерн махнул рукой:
- Ладно, если с тобой спорить, целая вечность пройдет! Ты готов? Вперед!
Снежная пыль взвихрилась клубами позади отряда викингов, похожих в меховых зимних одеждах на медведей, поднявшихся на задние лапы и ставших на лыжи...
От Сванехольма до Каменного Кургана дошли за три ночи. Трижды скрывалась и вновь поднималась луна, уменьшаясь и бледнея с каждым разом от страха перед преследующим ее чудовищным волком. Наконец, путники увидели утопленные в снегу жилища - лишь поднимающийся над ними дымок показывал, что люди в них еще живы. Снаружи не было ни души, и никто не вышел встречать гостей. Даже собаки притихли, боясь лаять. И вокруг селения чернел страшный круг вдавленных сквозь снег следов. Именно такие мог бы оставить скелет, разутый и лишенный плоти. Тут и там от широкого круга отделялись цепочки таких же следов, сворачивающие то к одному дому, то к другому. Можно было представить, как восставший из кургана мертвец бродил вокруг них каждую ночь, чувствуя живое тепло, но не мог войти. Зато в нескольких местах лежали изуродованные трупы людей и животных, что все-таки попались ему. Жители селения были настолько испуганы, что не осмелились даже забрать их.
При виде этой чудовищной картины Стирбьерн грозно нахмурился, его глаза загорелись от ярости. Забежавший было вперед Йорм отпрянул от него подальше.
- Вот как! - глухо прорычал предводитель викингов, почему-то взглянув на небо, где ущербная, покрытая пятнами луна готовилась зайти, погрузив землю в полную тьму. Потом приказал своим спутникам: - Собирайте хворост, да побольше!