Страница 39 из 95
Харальд удивленно переглянулся со Стирбьерном.
- Ничего не понимаю! Кто же тогда?
Но тут страшный вой разорвал тишину леса. Он походил на голос волчьей стаи во время зимних свадеб, но только гораздо сильнее и громче. И страшнее. Начинаясь с самых низких басовых нот, он взлетал, раскатываясь грозным рычанием, и переходил в пронзительный визг, режущий уши. В следующий миг из леса выскочила целая стая зверей, в которой самый мелкий был вдвое крупнее обычного волка. Шерсть стояла дыбом, зубы оскалены, а глаза, почти человеческие, серые или зеленые, горели от ярости.
- Вот кто! - проревел Стирбьерн, метнув копье прямо в истекающую пеной пасть первого зверя. - Вервольфы, йотуны-оборотни из клана Волка. Мне доводилось сталкиваться с ними! - с этими словами он выхватил свою секиру и прыгнул навстречу волкам, рыча едва ли не яростнее их.
Вервольфы, казалось, даже приостановились, попятились на миг, не ожидая, что кто-то решится бросить им вызов. Воспользовавшись этим мгновением, остальные успели выпустить по стреле и тут же схватились за топоры и копья, отбиваясь от наседающих зверей.
Но все успели заметить, как убитые волки с последним дыханием превращаются в людей, по большей части высоких и грубо сложенных, в одеждах из шкур, сохраняя и после смерти то же жестокое волчье выражение на человеческих лицах. Однако поражаться этому было некогда. Все без исключения: конунг Харальд и его младшие сыновья, телохранители, ярлы Альрик, Ялмар, Аудун, Ингвар и многие другие со своими викингами, - все отчаянно отражали натиск волков, а те все прибывали, будто не видя, сколько их уже убито.
Но сильнее всего бой кипел там, где, один против многих, дрался Стирбьерн, то рубя своей огромной секирой головы и лапы вервольфам, то пронзая их, налетающих на него, отточенным наконечником молота-пики. Их атаки разбивались о рыжего богатыря, как волны о гранитный утес, но, как волны же, бросались снова и снова. В какой-то момент огромный белый волк изготовился сзади броситься на плечи Стирбьерну, который сосредоточенно сражался с теми, что впереди, не имея возможности оглянуться. Но тут просвистела стрела и сбила волка в прыжке, вонзившись ему в шею по самое оперение, трепещущее на ветру золотистыми сполохами...
Стирбьерн изумленно вскинул голову и встретился взглядом с Йормом; тот, напросившись с конунгом, при появлении волков проворно вскарабкался на дерево, но оттуда продолжал осыпать противника меткими стрелами. Издевательски ухмыльнувшись, он кивнул Стирбьерну. Но тому некогда было задумываться, кто только что спас ему жизнь; он снова замахнулся секирой, рубя нападающих вервольфов...
И вдруг сражаться стало не с кем. Из леса снова раздался вой, на сей раз короткий и одиночный, словно сигнал стае. И, видно, они его поняли и не могли ослушаться: только что готовые растерзать все, до чего удастся дотянуться клыками, йотуны-оборотни развернулись и скрылись в лесу так же неожиданно, как и появились.
Викинги оглядывались, тяжело дыша. Пятеро человек лежали мертвыми, изуродованные зубами и когтями, и еще многие были ранены. Но вервольфов осталось лежать не менее десяти за каждого погибшего; их тела громоздились повсюду окровавленной кучей.
- Славная победа, правда, отец? - воскликнул юный Сигурд, вытирая наконечник копья от крови пучком травы.
Но конунг нахмурился; один из волков, уже умирая, успел-таки укусить его за ногу, и теперь он прихрамывал.
- Победа? Как же, тысяча троллей! Нечисть сама отступила, когда ей вздумалось. Или когда кто-то ей приказал: все слышали под конец новый вой? Но что им было надо - вот вопрос!
Подошел Стирбьерн, с ног до головы залитый кровью; даже на его рыжих волосах виднелись еще более яркие пятна. Никто не решился спросить, не ранен ли он сам, а он сейчас едва ли заметил раны, если бы они и были.
- Еще немножко, и они бы со мной справились, - признал он нехотя. - Странное нападение. Как будто наше внимание нарочно привлекали зачем-то...
Конунг тревожно взглянул на племянника.
- Ты тоже так думаешь? Но что это может значить?.. Рольф, протруби сигнал! Узнаем, как там загонщики. Может, напали и на них?
Мощный звук большого сигнального рога раскатился далеко по лесу, как рев дикого быка, хотя его нельзя было спутать с голосом какого бы то ни было животного. И немного погодя послышались ответные звуки, хотя гораздо слабее и менее благозвучны: слева, справа и даже сзади... Все, как один, напряженно вслушивались, ожидая последнего сигнала, от Хельги. Но с той стороны не доносилось ни звука.
- Там что-то случилось! - Харальд, опираясь на плечо одного из телохранителей, первым направился в ту сторону, слегка пошатываясь, но не убавляя шаг. Все последовали за ним. Говорить никому не хотелось: после только что пережитого нападения вервольфов все сознавали, что может случиться что угодно. Каждый невольно думал: как могло статься, чтобы в самом сердце Страны Фьордов, во владениях конунга, стало так же опасно, как где-нибудь в безлюдных землях на севере, где испокон веков водилась нечисть? Никому не хотелось говорить, даже Йорму, который спустился с дерева и последовал за остальными, стараясь держаться поближе к Стирбьерну - как видно, на случай нового нападения.
Но больше ничего не произошло, и они благополучно дошли до большой поляны, откуда предполагалось загонщикам разойтись в разные стороны...
Зоркие глаза Рольфа Седого первыми заметили это, но он сдержался, чуть ли не впервые в жизни отказываясь принимать увиденное таким, как есть. То, что он видел, было настолько чудовищно, что не хотелось в это верить. Пусть это окажется ошибкой, обманом зрения, колдовским наваждением.