Страница 22 из 95
Девушка еще больше нахмурилась, и, скажи это кто другой, вместо ее любимого брата, с ее языка непременно сорвалась бы какая-нибудь колкость. Но на Хельги она никогда не могла злиться, как, впрочем, и никто другой. Старший сын конунга, высокий и стройный, с волосами цвета светлого золота и ясными синими, как у матери, глазами, обладал настоящим даром располагать к себе людей, и, быть может, прежде всего за это был назван Прекрасным.
При этом Хельги был и отважным воином, хоть и не стремился к подвигам так сильно, как многие другие викинги, включая и его младших братьев. Пять лет назад никто из видевших его в набеге на франкские и саксонские берега, не усомнился, что он достоин быть наследником отца. Но вот уже пять лет, с тех пор, как на севере снова зашевелились ледяные великаны и прочие опасные твари, Харальд сам больше не предпринимал опасных походов и не отпускал свих сыновей: нужно было охранять собственные земли. Правда, не все могли смириться с его решением. Есть люди, которым невозможно запретить сражаться и искать прочих опасных приключений.
Хельги же охотно согласился с отцовским решением, и был вполне доволен жизнью. Особенно после того, как женился год назад. Хрупкая, нежная Герда была без памяти влюблена в своего мужа, и он отвечал ей не менее сильным чувством. Во всем Сванехольме не найти было пары счастливее них.
Проводив жену и сестру, Хельги почтительно обратился к родителям:
- Завтрак сейчас будет готов. А мы уже готовы. Какими будут сегодняшние распоряжения, отец?
Харальд обвел взглядом своих многочисленных сыновей. За спиной старшего брата - двое младших законных, Сигурд и Гутторм, порывистые, горячие и стремительные, как молодые олени, уже в охотничьей одежде и с луками за спиной. Не решаясь попросить прямо, намекают иначе, какое поручение им будет по сердцу. Им пока не доводилось ходить на драккарах в далекие земли, и юноши изо всех сил старались проявить себя в мирных делах, доказывая всему свету, что достойны называться мужчинами и сыновьями конунга... А он только усмехался про себя, наблюдая за ними! Мальчишки! У Гутторма и борода еще толком не растет, хоть и мажет щеки и подбородок кабаньим салом, по "тайным" рецептам юношей. А шуму и проделок от него всегда было больше, чем от Сигурда. Тот чуть повыше и посерьезнее, и борода, хоть короткая и светлая, уже настоящая.
Братья всю жизнь вечно спорили, стараясь превзойти друг друга, в детстве иногда и дрались, но все знали, что на самом деле они очень привязаны друг к другу. И все-таки их порой не смущало даже присутствие родителей.
- А я говорю: это я вчера выгнал того лося из зарослей! - воскликнул Гутторм. - Эти горе-охотнички отстали чуть не на сто шагов. Они и лесов-то наших не знают, где им кого-то загнать! Их счастье, что зверь сейчас такой же пришлый и глупый, как они, а то бы беглецы поумирали с голоду без добычи.
- И все-таки кормить их надо, - Сигурд вздохнул и без особой надежды поднял глаза на отца. - Но вообще, Гутторм прав. Ты посылаешь людей в лес, а среди них очень мало опытных охотников, большинство пришлых - рыбаки и землепашцы, они и ходить по лесу не умеют, распугивают зверя. Отец, отмени облаву! Ими пусть ее ведет кто-нибудь другой. Кнуд или Хаук, даже Ульв. А мы вдвоем принесем больше дичи.
- Нет! - в это время рабы как ра расставили яства на настеленных для завтрака поверх козел досках; и вот конунг, подхватив золотой кубок с медом, так ударил им по этому временному "столу", что часть пенящегося напитка выплеснулась наружу. - Охота сейчас не забава, а необходимость, глупые вы мальчишки! "Рыбаки, землепашцы..." Я не могу послать их пахать землю зимой, или, может, вы бы сами осмелились выйти в море, когда каждый день бушует шторм? - на миг все смолкли, и сквозь толстые, сложенные из торфа стены явственно донесся грохот волн, дробящихся о прибрежные скалы, и пронзительный вой ветра.
Сыновья конунга пристыженно опустили головы. Хельги решил помочь младшим братьям.
- Это значит, что отец дает вам самое важное поручение! Если вы не набьете дичи, чтобы хватило и пришлым, и нам, чтобы достойно встретить гостей, народ будет голодать. Вы должны спасти от голода Земли Фьордов. Видят Асы, я даже завидую вам! Может, отпустишь меня с ними, отец?
Но Харальд усмехнулся в бороду, обгладывая копченую кабанью ногу и заедая ее ячменной лепешкой. Ингрид, в этот момент разгрызающая крепкими, как у молодой женщины, зубами кость жареного зайца, тоже слышала, о чем говорят ее дети, но не подала виду.
- Нет, Хельги, ты нужен мне здесь, - отвечал ему отец. - Поедешь со мной к тем, кто занят на строительстве. Поговорим с людьми, тебе, пожалуй, скорее удастся их успокоить. Вот пусть еще Хаук и Кнуд идут с охотниками. С моими сыновьями посылаю десяток викингов.
Названные побочные сыновья Харальда охотно согласились. Выросшие в усадьбе конунга хоть и не наравне с сыновьями от королевы Ингрид, но все же по факту рождения считавшиеся выше обычных воинов, они считали честью для себя доверие отца. И они гордились, когда Харальд награждал их не как сыновей, а как отличившихся воинов. А если кто-то из них носил в душе и другие мысли, то пока этого никто не знал.
А конунг продолжал раздавать поручения своим сыновьям.
- Эйстейн, Халльдор, отберите худших лошадей и свиней, которых не жаль заколоть. Следите сами, не доверяйте рабам. Лодин, Карл - к строителям. Учтите: если из новых домов ветер выдует все тепло, или дымовое отверстие будет заполнять зал дымом вместо того, чтобы вытягивать его наружу, - я отправлю вас самих жить в тех домах. Сын конунга ни в чем не должен осрамиться! А ты, Ульв Черный, пойдешь с лесорубами. Да, а где Ульв?
- Я здесь, мой конунг, - от стены отделился воин, высокий и крепко сложенный, очевидно, очень сильный, с непривычно темными для уроженца Земли Фьордов волосами. Он вышел вперед, пройдя между расступившимися перед ним сводными братьями, и остановился перед креслом Харальда, не произнося ни слова. Он один почему-то никогда не называл могущественного конунга отцом.