Страница 19 из 165
- Чувствуешь, как близко мои враги? - задала она вопрос Дориану. Кровавый свет заполнил комнату, и Джина коснулась мерцающими огнями руки художника. - Я ощущаю, как близка моя утраченная сила. Ближе, чем когда бы то ни было за все века моего ожидания.
Дориан кончиками пальцем прикоснулся к огням и ощутил их легкую дрожь.
- Я чувствую. - произнес он осторожно, и в алой глубине растеклась поглощающая свет темнота. - Но я чувствую, что они — не моя цель.
- И где тогда твоя? - Джина наблюдала за тем, как пальцы Дориана пронзает багровое сияние.
- Я пока не в силах это постигнуть. Мой ум сейчас похож на бездну хаоса. Единственное, что я понимаю, так это то, что становлюсь иным. Быть может, ощущая себя собой гораздо больше, чем когда бы то ни было в жизни.
- Знаешь, Дориан, как сохраняется тонкий узор кожи рептилий на камне? - прошептала вдруг Джина, встречаясь с ним взглядом. В алом свете его глаза казались эбеново черными, лишенными зрачка. - Исходный материал заменяется камнем, и камень принимает обличье животного, камень становится шкурой.
- Едва ли я тот самый камень. – ответил он ей шепотом.
- Так или иначе, камню требуются тысячелетия, Дориан. Исчезнешь ты или впитаешь в себя иную сущность — подумай. Кто ты в этом пласте времени? Готовый измениться камень или мертвый, отдающий свое тело земле, зверь?
Джина бросила на Дориана странный взгляд, оставшийся ему совершенно неясным. Был ли то намек, упрек или небрежное намерение сказать больше, оборвавшееся, едва начавшись, он не знал. Сейчас, в очередной ночи, он слепо следовал за ней, доверяя ее инстинктам, полагаясь на нее, вверяя ей собственную жизнь, он отдался ей, растворился в ней, как самый покорный ученик в знаниях и силе своего учителя. И ночь вновь поглотила их, провожая в объятия смерти.
9.
17-18 октября 1849
Стояла глубокая ночь, такая же прозрачная и сухая, как и прошедший день. Листья шелестели в придорожной пыли и завивались в танце прозрачными рваными пластами охры и сепии. Ветер был теплый, будто бы летний, и пахло пылью и сухой корой. Пробираться сквозь дремучий лес под покровом теплой осенней ночи, вдыхая воздух, кристальный, мягкий, ласкающий лицо, было пределом мечтаний любого существа, жаждущего в этот час свободы.
Чувства обострялись под ровным щитом луны, неподвижно застывшем в шелковых складках небосвода, и сердцу казалось, что каждый шаг и каждый вдох – словно походка по берегу, устланному шелками и лепестками несуществующих в вещественном мире цветов, походка по мягкой воде, нагревшейся за день и сейчас теплой, что парное молоко; это словно вдох под водой, когда ты вдруг осознаешь, что не утонешь, что легкие твои полны влаги, но ты чувствуешь себя так же, как и мигающие чешуей рыбы – дома; это – как сон, что подкрадывается в полночь; воздушная волна, что несет тебя в неосязаемом и вечном течении вселенной.
Дориан шел следом за Джиной. Вокруг вырастал густой непроходимый лес: деревья и кустарники стояли, что частокол, и повсюду извивались вьюны и колючие стебли.
Ночь. Сухая и чистая ночь. Дориан часто дышал и пьянел от свежести и переполнявшей его грудь необъяснимой воздушной свободы.
- Там, впереди, есть небольшое затянутое тиной озеро, – говорила Джина, – и нам следует привести туда нашу жертву.
- Где же найти ее в столь поздний час в лесу?
- Через пару миль мы выйдем на дорогу, где экипаж неких Спенсеров столкнулся с поломкой и задержался там на некоторое время. До тех пор, пока к ним не придут на помощь, мы должны выманить младшую дочь — Эмму. И это будет твоей задачей. Запомни: светлые волосы и очки. Да, впрочем, она первая тебя обнаружит. Я буду ждать вас у озера в полумиле к северу. К нему от дороги ведет тропа, следуй по ней.
- Едва ли увести ее оттуда будет так просто, как это звучит из твоих уст. – произнес Дориан, глядя на преобразившееся под луной лицо Джины. Оно словно бы отражало лунный и звездный свет, и Дориан осознал, как никогда прежде, что видит перед собою творение далекого космоса.
- Она последует за тобой, как только почувствует, что ты рядом.
- Почувствует?
- Верь мне и делай, как сказано. – Джина вдруг замерла, указывая Дориану на какое-то движение на открытой поляне впереди них. Там к небу вздымалось пламя и дым от костра. Огонь выхватывал из мрака несколько бледных угловатых лиц, тройку лошадей и громаду экипажа, и тени плясали на них, словно духи зла.
- Подойди ближе, Дориан! – прошептала Джина. – Задержись на мгновение за ее спиной и следуй своей дорогой. Она заметит тебя, не сомневайся! – она исчезла, будто бы превратившись в невидимую лесную нимфу, которую унес за собой вдаль порыв ветра.
Дориан осторожно подкрался к поляне. Он видел мужчин, женщин и детей у костра, различал юные овалы нежных лиц, и разобрал, наконец, в этом множестве Эмму. Юная леди с волнистыми бледно-пшеничными волосами сидела на корнях дерева, читая над лампой. В темноте Дориан сумел разглядеть овал ее лица: маленький, приплюснутый, с впалым подбородком с оттененной ямочкой на нем.
Как только Дориан приблизился к ней, трава зашуршала под его ногами, и теплый сухой ветер своим веянием принес к Эмме тонкий аромат его тела. Она тотчас же обернулась. Силуэт прекрасного мужчины, казавшегося совсем юным в серебристом полумраке полнолуния, волшебно проступал между стволами деревьев и жесткими плетьми ветвей. Эмма отложила книгу в сторону и поднялась на ноги.