Страница 165 из 165
Солнце занималось в небе, когда капсулу с телом Торвальда опустили у подножия скал, туда, где багровыми брызгами обозначалось место падения Мэй и где капли крови охотника смешались с ее кровью. Она опустила капсулу в землю, в последний раз прощаясь с бледным лицом своего союзника и друга. В последний раз сжав его руку, она с болью позволила прозрачной крышке опуститься и скрыть его лицо. Солнце осветило его кожу, оставляя на лице широкие полосы мерцающей чистоты. Тарен Нор опустился на колени и приложил ладонь к холодному стеклу, не в силах отпустить брата. Он чувствовал, как сердце его не выдерживает боли и, раненое и обескровленное, задыхается в тесной клетке ребер. От его пальцев на прозрачном стекле остались кровавые подтеки, и Мэй, склонившись над ним, обвила руками содрогающиеся плечи рыцаря.
- Там, где расступается тьма, Тарен, мы видим лишь свет, но свет тот — не более, чем бледная маска смерти, отливающая глянцевым блеском на солнце. Я видела в нем спасителя — не жертву. Но хрупкое тело смертного не выдержало ран, нанесенных могущественными существами, и я не смогла, не смогла его защитить.
- Не сумел этого сделать и я. Каждая капля моей крови страдает от того, что смерть не суждено обратить, и даже если я отступлю и вернусь в то мгновение, когда еще не поздно было уберечь нас всех от проступка, мне не вывернуть наизнанку шов судьбы, не остановить смерти, явившейся за ним. Я бессилен, и все во мне — я чувствую — все опускается под землю, растворяется в песке.
- Обратим же в жизнь останки его тепла, Тарен. - Мэй взяла рыцаря за руку, другой рукой она потянулась к брату. - Я обещала ему вечность, далекую от страданий жизни на его родной планете. - прошептала она, и гроб медленно опустился в землю, и тонкие белоснежные ростки стали подниматься от земли, и голые скалы стали крошиться, освобождая землю и давая подняться ввысь серебристым побегам. И земля, обращаясь в белоснежный прозрачный камень стала по крупицам подниматься к небу, словно дождь из стеклянных осколков. Каждая планета отдавала сейчас крупицу себя, отпуская землю свою в космос. Высоко, необозримо высоко поднялись осколки и там, где терялись последние облака, соединились в притяжении в ровный бледный шар, подобный земной Луне — такой же чистый и близкий, сияющий прямо над головой своего создателя. И океаны всколыхнулись на Альвнаре и прилили к берегам. Каждое живое существо встрепенулось и замерло, глядя в небо.
- Легенды далеких эпох рассказывают о спутнике Альвнара, что был уничтожен Единым Врагом. - произнесла Мэй, глядя в небо, освещенное белоснежным сиянием. - Я вернула вам то, что было однажды утрачено. Я обозначила смертью света рождение новой жизни как вызов тому, кого решилась победить. Из земли, что окружает могилу моего воина. Моего друга. Из земли, что ожила тогда, когда сердце его перестало биться. - она обозначила кровавым пятном дерево, что возвысилось к небу у самой могильной насыпи. - Я посвящаю тебе, Торвальд, один из тех своих поступков, что ты бы счел благородными. Я дарю тебе светлый сон. - и она опустилась лицом прямо на землю, обессилев от всего, что сотворила, и впилась пальцами в рыхлую могильную насыпь. Тело ее задрожало, и Мэйенос положил ее голову себе на колени. Тарен склонился у могилы и взял Мэй за руку. И мерцание новой луны осветило их страдания, обволакивая их обессиленные тела.