Страница 164 из 165
Мэйенос, придя в себя после того, как стражи его были уничтожены, бросился к Торвальду, залечивая его раны, - он не утратил дар исцеления в отличие от своей сестры, что предпочла убийство жизни. Он попытался сохранить охотнику сознание и остановить кровь, но был слишком слаб, потому как яд все еще действовал. Тарен Нор не мог помочь ему в этом деле — он мог отдать энергию ослабленному телу, но не в силах остановить ток крови, что неустанно хлестала из ран.
Но смерть не была преградой для потоков силы Мэй, и она расширилась и достигла самых потаенных уголков Древа и уничтожила каждого, кто ей противостоял. Долгая вспышка растворилась в крови, и она вновь увидела над собой небо, и среди тысячи пятен звездной пыли мерцали теплые глаза ее брата. Она протянула руки к его лицу и оказалась в его объятиях, и Тарен Нор склонился над ней, сжимая ее руку. Он что-то говорил ей, но она не могла расслышать слов и только ощущала, как кровь быстро покидает ее тело. Ее руки крепко прижали к груди, и постепенно сознание и сила стали возвращаться к ней. Она обнаружила себя в окружении своих воинов, в руках Мэйеноса.
Перед ней склонился Уэт-Ниль Ладт, и Ньерд стоял от него по правую руку, а по левую с окровавленными руками и лицом — Зул. У ног альва Мэй увидела свой в багровых подтеках шлем с возложенным у него кристаллом, отдающим мягкое алое мерцание в пустой туманный воздух. Мэй выпрямилась и оглянулась, и увидела, как воины дрожат перед ней, отступая на шаг. Она коснулась своего лица, но поняла, что дело не в ранах и крови, залившей ее кожу, а в энергии, что расходится от нее.
Она оглянулась и увидела тело Торвальда, парящее внутри прозрачной медицинской капсулы. Коснувшись стекла, она не ощутила дыхания охотника - жизнь не билась внутри его оболочки, и краска сошла с бледного лица, сосуды опустели и спали, и только раны остались на холодной коже. Она могла наблюдать, как тонкие пласты света скользят по его лицу, и оно будто сияет изнутри подобно пустому глянцу.
- Если смерть неизменно ставит точку на всех моих усилиях, то что мне делать дальше? - прошептала Мэй. Внутри нее поднимался гнев, который она не в силах была контролировать. Она стояла неподвижно, но чувствовала, как ее переполняет горькая боль, подступая к горлу. Кожей своей ощущая далекое облако, рассыпавшееся от сверхновой звезды Эона, она увидела себя выше воздуха миров Древа, и их смерть перестала иметь для нее значение. Прошлое, что с каждым мгновением все ярче сверкало в ее сознании, внезапно утонуло, захлебнувшись той силой, что сейчас творила мысли рыцаря. И Мэй почувствовала, как тело ее преображается, и как каждая частица крови обретает новую оболочку. Ее сердце словно оказалось вскрыто и вывернуто наизнанку — так сильно было чувство непреодолимой боли и гнева, смешавшиеся воедино.
- Магистр, Гардос утрачен. Я сожалею, но армии Тысячи Лун оказались многочисленнее нас. Конд Элигос вынужден был отступить.
- То, что обещал мне Эон, исполнилось. - словно не расслышав его слов произнесла Дорэль Мэй. - Звезда отдала мне свою душу, свою силу и кровь — я чувствую в своем сердце ту энергию, что она посылает мне каждое мгновение своей новой жизни. Теперь, когда свет ее погиб, и агония ее завершилась, сила, с которой она опрокинулась на бесконечность космоса неисчислима. И она принадлежит мне. Последняя надежда обрести свет себя исчерпала. Я надеялась отыскать нечто, способное научить меня пробуждать жизнь, но в своей самонадеянности я лишь открыла дорогу смерти. Ничто не меняется — и каждое новое тысячелетие кружит вокруг меня так же, как и предыдущее. И я проигрываю свои войны, но обретаю силу большую, чем могла бы потерять. Капля рассвета растаяла на моей руке. Но я добралась до своей цели, пусть потери и невосполнимы. - она оглянулась на Тарен Нора, опустившегося на колени и склонившегося у капсулы с телом Торвальда. - В конце концов, моя сила больше, чем целое небо звезд, и каждая из этих звёзд — я обещаю — будет моей. - Дорэль Мэй выпрямилась и заглянула прямо в лучезарные глаза Уэт-Ниль Ладта. - Я объявляю войну Единому Врагу.
- Ты погибнешь, Дорэль! - прошептал Ладт, побледнев от ужаса. - И каждое существо в мирах Древа погибнет!
- Я вижу, альв, как в вечном притяжении сталкиваются две звезды. И одна поглощает другую. Я докажу, что смерть имеет облик и имя. Я — эта смерть. Для каждого, кто посмеет ослушаться меня, и для того, чье звание сокрыто в веках, полных пепельных осколков, я докажу! Единый Враг будет повержен, и Миры склонятся предо мною добровольно, отдавая свои жизненные силы. - за спиной Мэй возрастали и сгущались тени, подобно тому, как чернила и кровь перетекали внутри ее оружия.
- Это то, чего ждал от тебя Тоурн Кирн. - Ладт приблизился к рыцарю, касаясь ее горячей ладони. - Легенды далеких столетий, Дорэль, так часто говорят правду. И те, что соединились в темном смешении и образовали систему Древа, разбив Нагдаад и Элну, те далекие, что предшествовали почившим богам, те, что бессмертием своим утратили свой облик и имя — Единый враг в обличье самой тьмы, - он создавал смерть на просторах наших миров до тех пор, пока старые боги не укротили его смертельного оружия. Кто знает, Мэй, куда приведет тебя путь этой борьбы. Единый Враг столь бесконечно древний, что сама вечность уступает ему, пришедший из далеких измерений — может ли он сожалеть о твоей смерти, когда ты окажешься у него в руках?
- Это мой выбор, альв. - прошептала в ответ Дорэль Мэй. - И пускай в это мгновение мы отвержены, потеряли свой путь в ветвях судьбы, но я знаю, куда иду. - она сделала вдох, ощущая в легких туманный приторный запах. - Тебя отвергли твои союзники за помощь, оказанную мне, но я обещаю защитить твою планету. Не думай, что я брошу тебя здесь, в опасной близи от потерянного нами Гардоса. Верь мне Ладт: ты непременно должен видеть яснее других, что я понимаю, куда иду.