Тени Звезд

- Ты увидишь, Мэйенос, миры, которые принадлежат нам. - она коснулась кончиками пальцев прозрачной поверхности портала, ощущая, как тот расходится под ее теплом.

- Что ты чувствуешь, Дорэль? - спросил Мэйенос тихо, повторяя движения ее рук. -  Мэй молчала, не в силах вырвать из себя слова. Тарен Нор приблизился к ней и легко сжал ее плечо.

- За тонкой пеленой - наша судьба. То, чего мы ждали в разлуке и вечной борьбе. В изгнании, в плену. Ты освободила нас, Дорэль Мэй, и твой гнев прошел, и смерть от тебя отступила. Нам осталось вернуться в Гардос и объявить всему живому во Вселенной о том, что ты, свергнувшая предателей, теперь единственный правитель Девяти Миров. - Тарен подозвал Торвальда и Схиду, и все пятеро встали у портала, протянув руки к его зеркальной глади.

- Я чувствую страх. В каждой клетке воздуха. - прошептала Мэй. - Светлые силы противостоят мне, и в каждом мгновении своей жизни несут угрозу нам и целым системам. Они на пороге гибели, и я и есть та угроза, что нависла над ними. Если я сделаю шаг, то назад дороги уже не будет.

- Открой Знание, Дорэль! - произнес Мэйенос. - Сделай это до того, как мы окажемся в землях Альвов.

- Они идут за мной, Мэйенос. - прошептала она в ответ. - Чувствуешь?

- Да. - ответил он, и воздух содрогнулся по ту сторону портала, волной задевая его кожу.

Мэй сделала шаг вперед и окунулась в мерцающий зеркальный омут. Тарен Нор и Мэйенос проделали то же самое, а следом за ними, в последний раз поклонившись норнам и Нилу, вошли в портал Торвальд и Схиду.

Мэй открыла глаза и замерла в темноте у рамы портала. Она сделала шаг вперед, так, чтобы Мэйенос оставался за ее спиной, а Тарен Нор — по правую руку. Тишина, в которой они оказались, заставляла ее дрожать до самых костей. Она оглянулась и увидела позади себя пропасть: портал стоял на самом краю отвесного обрыва, далеко внизу змеилась река, и сияние ее вод едва подсвечивало холодные берега. Мэй сделала вдох, и спустя мгновение ощутила слабый укол под ребра, словно кто-то пронзил иголкой ее кожу. Она сделала шаг, но в глазах ее помутнело, а спустя секунды пространство внезапно налилось светом, и дула тысячи ружей оказались направлены на нее. Прозвучали команды, которых Мэй не могла расслышать. В ее голове гудело, и она не могла сдвинуться с места, задавая единственный вопрос самой себе — как? Как сумели они остановить потоки ее силы? Она смогла дотянуться до онемевших ребер и нащупать между ними тонкий штык, блокирующий ток крови. Схватившись за штык, она вырвала его из своего тела, и багровая струя выбилась из раны, попадая ей на ноги. Она увидела, что ее союзники так же парализованы, и она не в силах им помочь.

- Тоурн Кирн знал, какая участь ждет его при встрече с тобой, Дорэль Мэй. - услышала она голос - смутно знакомый, спокойный и низкий. - И потому оставил нам то, что он обещал оставить богам до того, как жажда нового тела овладела им.

- Прости меня, Дорэль Мэй. - раздался второй голос, проникая в разум рыцаря.

- Эмбла! - прошептала Дорэль, едва держась на ногах. - Где Абандион? Где Ладт?

- Течение твоей жизни создало вихрь, сметающий на своем пути все, что представляло угрозу твоему могуществу. Каждое существо, наделенное силой и властью и способное стать твоим соперником безжалостно уничтожалось тобой, и ты топтала каждого, Дорэль Мэй. Ты убийца, и твое возвращение ознаменовалось пролитой кровью. Эта война была твоей войной, но больше ты не причинишь нам вреда. Ты и каждый, кто был на твой стороне, должны быть уничтожены. И в то самое время, пока ты охотилась за знанием — мертвым знанием мертвой звезды, мы создавали оружие. Мэйенос должен был стать им — оружием, способным совладать с тобой, но Тоурн Кирн в своем желании завладеть его телом и силой потерял последние капли рассудка. И нам пришлось отказаться от этого, Мэй, и настоящее наше оружие — это жидкие оковы, что, попадая в кровь таких как ты, лишают их сил. Это - тот эфир, что остановит ток энергии, данной тебе при твоем пробуждении. Это — тот яд, что способен обездвижить тебя навеки. Союзники твои будут казнены, лишившись своего бессмертия, и души их будут заключены в Бездну. Ты же обратишься в каменное изваяние и до конца веков будешь пребывать во сне.

Дорэль Мэй ничего не ответила — ее губы онемели от подступающего к горлу удушья. Но она все еще сжимала в руках сосуд Знания и, пока долгая речь лилась из уст Эмблы, соединила нити Эона со своей кровью. Внезапный порыв боли дал ей сил и, вырвавшись из-под власти яда, она сделала шаг назад и, переступив раму закрытого для отступления портала, бросилась в пропасть. Она слышала выстрелы, которые могли ранить ее союзников и брата, но убить — едва ли. Но тонкие струи крови сорвались с края пропасти и коснулись ее лица в то время, как она неотвратимо падала, не в силах удержать себя. Но Знание уже сияло в ее венах, и она, забыв о своем падении, увидела то, что желала увидеть — правду, от которой содрогалась земля.

Алая агония звезды прошла сквозь ее тело и осталась в ее глазах, в ее руках, ускоряя столкновение ее тела с камнями. И вот она почувствовала, что лежит на земле. Ее взгляд устремлен ввысь, и капли крови падают ей на лицо, и каждый сосуд в ее теле полон света Эона. Она увидела тьму внутри себя, и тьма поднялась над ней и окутала ее целиком. Она стала цвета алого, как облако смерти вокруг тусклой звезды, и взвилась ввысь, окутывая собой просторы Альвнара. Дорэль могла чувствовать, как жизненные силы покидают ее, и она неизбежно растворяется в алом мерцании, как планета, поглощаемая жаром звезды, и последние отголоски ее страданий пробивают свой путь к искуплению. Она не чувствовала ветра и прохлады ночи, и воздух Альвнара, полный подобных яду сладких испарений не сжимал тисками ее грудь. Черный шлем оказался пристегнут к поясу и отражал тысячи звезд — тонких мгновений жизни, мертвых уже столетия, чья прощальная песня готова тянуться вечность. Там, среди ночных алтарей погибал Эон, нескончаемой своей агонией опаливший безжизненные планеты, что кружили вокруг него. И Мэй ощутила себя звездой, чей ореол забирает все больше жизней по мере того, как близится час его окончательной гибели. Дорэль Мэй ощущала пульс в своей голове и кровь, что била струей из раны, и кровь, что попадала на ее лицо, срываясь с края пропасти. Она видела, как ее враги спускаются за ней по скалам, но не это влекло сейчас ее разум. Распростершись на камнях, она неотрывно следила за одной из многих алых точек в небе, и ощущала, как та пульсирует, погибая. И в единое мгновение неистовая вспышка озарила космос, и Мэй почувствовала, как с болью вырывается из груди ее собственное сердце. Все ее тело содрогнулось, и последняя капля истины испарилась в ее венах. Она увидела смерть и рождение — сияние, сравнимое с творением жизни пронеслось у нее перед глазами, и она увидела себя в потоке энергии, неистово бьющем из разорвавшегося ядра Эона. Она ощутила силу, струящуюся вдоль артерий, и единым движением руки растворила в прах тех, кто пленил ее. Оказавшись между светом и тьмой, она воспарила над мирами, и кровью своей охватила каждую душу, таящую в себе угрозу ее власти. Она сделала вдох — и словно призраки испарились живые тела, и остались лишь те враги, что были сильнее оков своей плоти. И она забралась в их головы, острыми иглами пронзая их разум и вырывая боль из каждого мгновения их агонии. Она нашла Эмблу, склонившуюся над Торвальдом и единым движением разорвала ее горло, проникая в самую душу и сжигая ее в огне черного пламени. Она склонилась над охотником, различая раны от пуль в его груди и кровь в волосах, что срывалась вниз с края пропасти. Эти капли попадали ей на лицо, и она ощущала тяжесть ран и силу, с которой сопротивлялся смерти раненый. Различив глаза Торвальда, в которых угасала жизнь, Мэй ощутила единение со вспыхнувшей в небе звездой, и сила ее вырвалась и разнеслась на огромные расстояния, поглощая каждого, в чьих мыслях она оказывалась врагом. И она знала, куда привела ее тропа, прошедшая все страдания — к могуществу, достойному Единого Врага. Мэй знала, что теперь она оказалась у края истины, и в темноте своей пытаясь пересечь полосу света, чтобы столкнуться с другой тьмой, она уничтожает последние отголоски противостоящей ей жизни.