Страница 80 из 110
– Бывших, моя девочка, не бывает.
– Да, вероятно…
– И что было дальше?
– Я попросилась повсюду сопровождать его. В один миг захотелось изменить свою жизнь. Мне тогда казалось, что с ним я всегда буду в безопасности.
– А он согласился?
– Не сразу, конечно. Он везде бывал с Тибо, и я, наверное, показалась ему обузой. Потом мне удалось выполнить одно поручение, и дядя Венсан понял, что я не подведу его.
– И давно ты с ним?
– Примерно полтора месяца.
– А чем он занимается теперь, после того, как Орден распущен?
– Я толком не знаю, – честно ответила Эстель. – Мы ездили с ним в разные места, он с кем-то встречался, но я никогда не присутствовала при этих разговорах. Однажды я прямо спросила об этом, и дядя Венсан обещал рассказать, но до сих пор этого не сделал. Да мне и не нужно. Я понимаю, у мужчин могут быть серьезные секреты от женщин.
– Тогда я сама спрошу его об этом, – сказала Ребекка. – Полагаю, мне он не откажет.
– Дядя Венсан очень скрытный человек. Он не станет рассказывать о своих делах кому попало.
– Я не кто попало! – возразила Ребекка. – Меня с Венсаном де Брие связывают общие воспоминания. К тому же… когда-то он любил меня, и ты это знаешь.
– Это еще ни о чем не говорит. Любовь проходит – как аромат этих цветущих яблонь.
– Да, у кого-то проходит. Но бывает и так, что любовь остается в сердце, не смотря ни на годы, ни на испытания… Ты еще очень молода и не можешь этого знать. А я чувствую… И знаю…
– Что он вас по-прежнему любит?
– Да, Эстель.
– И думает о вас?
– Да.
– Странно, дядя Венсан ничем не проявил себя до сих пор. По-моему, его занимают совсем иные мысли. А те слова, что он вам говорил в часовне "Спасения Богородицы", могли быть всего лишь его оправданием прежних поступков…
– Если бы это было так, он бы не стал присылать тебя в монастырь. Он не из тех, кто совершает поступки или произносит слова по легкомыслию.
– А может быть, вы понадобились ему для чего-то иного?
– Может быть… – Ребекка задумалась. – Может быть…
– Он сказал, что скоро сюда должен приехать его брат Северин. Они не виделись много лет, и то, что дядя Венсан послал Тибо в Англию, означает только одно: он что-то задумал.
– И я выясню это сегодня же вечером.
– А Северин… – вдруг спросила Эстель, – он какой?
– Он… – начала Ребекка и замолчала, глядя куда-то вдаль – поверх высокого забора, за которым бронзовели закатные облака.
Пронеся через годы любовь и ненависть к одним и тем же людям, она просто устала выбирать между ними и решилась остановиться на том, что подсказывало ей теперь сердце. И сердце Ребекки не позволило женщине нарушить вселенский закон о гармонии, основой которого была Любовь.
– …он… особенный, Эстель, – закончила она фразу. – И я очень хочу, чтобы ты полюбила его так же, как люблю я.
***
Тем временем стемнело. В аспидном небе суетливо подергивались звезды. Улегся едва заметный с вечера ветерок, и стойкий аромат цветущих яблонь повис неподвижно, насыщая воздух нектаром.
Из двери, выходящей во внутренний двор, показалась высокая фигура, слабо освещенная дрожащей луковичкой огня. Фигура пересекла лужайку, свернула на дорожку сада и, неторопливо ступая, приблизилась к беседке, где Эстель и Ребекка, затаившись, наблюдали за ней.
Войдя в беседку, де Брие опустил на подставку глиняную плошку, в которой весело потрескивал сине-оранжевый фитилек, и робкое сияние осторожно коснулось одухотворенных женских лиц.
– Не спится, сеньор? – спросила Ребекка, глядя на лицо мужчины, в полумраке казавшееся задумчивым.
– А вам? – вопросом ответил тот, потом добавил: – Понимаю, матери и дочери нужно наговориться.
– Мы уже всё выяснили, не так ли, Эстель?
– Да, сеньора, – подхватила девушка. – Уже поздно, пойду-ка я спать.
Она поднялась, уступая место на скамеечке де Брие. А тот вдруг поймал в темноте ее ладонь и с несвойственной нежностью сжал на несколько секунд своими крепкими пальцами. Девушка вздрогнула и замерла, будто прикованная к месту этим нежданным проявлением чувств сурового и неприступного рыцаря. Глаза их встретились на мгновение и тут же скользнули мимо друг друга.
– Да, иди, девочка, – тихо сказал де Брие. – И возьми с собой огонь. А мы с твоей мамой посидим еще немного.
Он подождал, пока светлая фигура Эстель, прошуршав по дорожке, скрылась в доме, потом присел рядом с Ребеккой. В густеющей темноте апрельской ночи, будто подсвеченное изнутри ярким душевным пламенем, бледнело ее лицо. И она боялась дышать. Венсан де Брие придвинулся ближе, отыскал ее дрожащие пальцы, обхватил их ладонями. Это был чуждый, малознакомый предмет в его руках, и от того движения рыцаря становились неумелыми, трогательно робкими. И женщина чувствовала это.