Страница 65 из 110
– Красивое имя, – сказала монахиня, и девушке показалось, что она вздрогнула. – Знаешь, что оно означает?
– Знаю, мне говорил один человек. А вас как зовут? Мне девушка сказала, что узнает про тетушку… а пришли вы…
– Я отвечу на все твои вопросы, – сказала монахиня. – Только позволь мне сначала задать и свои.
– Конечно, как я могу отказать!
– Что ж, зовут меня сестра Стефания, я старшая помощница аббатисы монастыря.
– И вы знаете Ребекку Мошен?
– Конечно, знаю.
– И вы позовете ее? Мне очень нужно с ней встретиться!
– Ты куда-то спешишь?
– Не так чтобы очень, сестра Стефания, но все же…
– А для чего она тебе?
– Это моя тетка, сестра отца. Он умер в прошлом году и просил перед смертью ее разыскать. Она давно в монастырь ушла, я еще маленькой была и ее совсем не помню…
– А что же ты хочешь ей сказать, дитя мое?
– Они с отцом когда-то поссорились, вот он и хотел, чтобы я у нее попросила для него прощения, иначе душа его не успокоится на небесах…
– Да, трогательная история, – сказала сестра Стефания. – Только одна загвоздка, дитя мое…
– Какая?
– Врать ты не умеешь, вот какая.
– Почему?
Эстель вздрогнула и съежилась. Впервые в жизни ей было так неловко. Она вдруг подумала, что эта въедливая монахиня может легко разрушить разработанный ее покровителем план. И что тогда? Как объясняться с ним? Как доказать, что она ни на шаг не отступила от его указаний?
– Вы сейчас прогоните меня? – жалобно спросила Эстель.
– Почему ты так думаешь?
– Ну, я же наврала вам…
– А почему ты это сделала?
– Но что-то ведь нужно было рассказать…
– А что тогда ты скажешь ему?
– Кому? – встрепенулась девушка, и сердце ее заколотилось.
– Тому, кто тебя послал.
– Я… не знаю…
– Хорошо, а что ты должна была сказать Ребекке Мошен?
Эстель запнулась. Она хорошо понимала, что попала в ловушку. Эта помощница аббатисы оказалась на редкость проницательной. И открыть ей правду означало не только пропасть самой, но и навлечь наказание на ни в чем не повинную монахиню, которая помогла бежать из-под стражи друзьям де Брие.
– Я ничего вам не скажу, хоть пытайте! – воскликнула Эстель.
– Глупая! – Сестра Стефания взяла девушку за руку. – Эти двое парней наверняка рассказали ему, как им удалось отсюда бежать.
– Откуда вы знаете?!
– А ты еще не догадалась?
– Господи! – воскликнула Эстель. – Теперь я поняла. Это были вы? Как хорошо, что все так получилось! Я уже думала, что вы не выпустите меня отсюда, позовете кого-нибудь на помощь и возьмете под стражу, чтобы потом передать инквизиторам.
– Ты этого так боишься?
– Больше всего на свете я боюсь… за него…
– Почему?
Эстель помялась.
– А вот этого я вам точно не скажу, – ответила она и покраснела.
Ребекка Мошен выразительно посмотрела на девушку, потом отвернулась. Что-то далекое, почти забытое снова шевельнулось в ее душе.
– Ну, а теперь ты скажешь мне то, что хотела сказать своей придуманной тетушке?
– Да, сеньора. Граф де Брие просил передать, что очень хочет вас видеть…
2
Бог инертен и равнодушен ко всему, что происходит на Земле. Иначе бы он не позволил людям совершать такое количество преступлений и переносить такое количество страданий. У Бога в запасе есть еще мириады солнц и миров, полных совершенства и гармонии, где Творец отдыхает, удовлетворенный своей работой.
А что делать нам – оставленным на произвол судьбы? Что делать тем, кто взывает о помощи небес, с разной степенью убежденности веря в то, что его "услышат"? А тем, кто не верит, но тоже нуждается в поддержке – что делать им?
Абсолютно счастливых людей не бывает. И утверждение о том, что счастливы только те, кто воспринимает жизнь неадекватно, иными словами – сумасшедшие, – тоже спорно. Как спорно само понятие счастья. По большому счету, его вообще нет, оно не существует в природе, оно как элемент бытия, не заложено в мироздание. А поскольку его нет, стало быть, оно и недостижимо – ни для здравых умом, ни для больных. Вот и всё – так просто.
А страдание… О, этого материала всегда было с избытком – во все времена и у всех народов. Это самый реальный из признаков человеческого существования. Почему же так? Что может означать сия несправедливость? Страдание, воспринимаемое как образ жизни; страдание, положенное в основу воспитания; страдание, возведенное порой в национальную идею. Что еще нужно для того, чтобы показать Богу: мы устали от испытаний, мы искупили вину, мы достойны прощения… Вернись к нам, посмотри, как мы живем, смилуйся…