Страница 25 из 31
Поднимаясь, обвешанный мешками, на свой этаж, я вдруг заволновался. Она наверняка сбежала. И прихватила что-нибудь. Фиг теперь поймаешь.
Войдя в дверь, я тут же глянул на пол. Пальто и сапоги валялись там же. Звучала музыка. Я бросил пакеты и прошёл в комнату. Ада подняла на меня глаза. Она лежала в моей постели в моей футболке и с моим котом в ногах. В руках была книга - не моя, дал почитать Тимур. Он любил читать всякие литературные странности, а потом подсаживать на них нас с Серёгой. На этот раз это было «Ювенильное море» Платонова.
- Тебе это нравится? – с места в карьер спросила она.
- Нет. – честно ответил я.
- Почему?
- Мутно и депрессивно.
- Совершенно верно. Выкини её подальше.
Она захлопнула книгу и встала с кровати. Я заметил, что она расчесала волосы, заплела косу и стала похожа на отличницу. Брала, поди, мою расчёску. Я притащил пакеты и вывалил их содержимое на кровать.
- Зацени гардероб. Сразу предупреждаю – выбирал не я.
Ада стала осторожно разбирать вещи. По мне, так было норм. Но она разглядывала Кирины приобретения так, как будто ей предлагали надеть костюм человека-паука и балетную пачку в придачу.
- По-моему, прилично. – сказал я. - На первое время сойдёт.
- Спасибо. Просто я никогда такое не носила.
- Это я уж понял. Даже боюсь спрашивать, что ты раньше носила, что ела и где жила. А то ещё поведаешь такую жуть, что Платонов анекдотом покажется.
Ада посмотрела пристально и серьёзно, и я впервые заметил, что глаза у неё светло-серые, прозрачные, похожие на кусочки льда. Сейчас что-то скажет. Нет, передумала.
Я пошёл разогревать еду, а когда всё приготовилось, позвал Аду. Мы степенно поели, на этот раз не разговаривая. Потом она снова уложилась, а я стал готовить капельницу. Она протянула тонкую руку, внимательно и странно на меня глядя.
- Боишься что ли? – спросил я.
- Нет, вполне тебе доверяю. Сколько ещё осталось?
- Посоветуюсь с другом, но думаю ещё раза три-четыре.
- Да, пожалуй, так. Герман, слушай, тебе не надо сегодня никуда идти? На учёбу, на работу?
Я насторожился. Вообще-то мне надо было на работу. Очень надо.
- Взял отгул. А что?
- Да нет, ничего.
- Говори уже. Зачем от меня избавляться?
- Нет-нет. Просто хотела попросить кое о чём. Если будет время и желание, ты можешь сходить ко мне домой? Надо бы кое-что узнать. Но если нет, то нет.
Убиться можно! Вот те на.
- Куда надо?
- Улица Достоевского, дом пять, квартира три.
Она снова внимательно посмотрела на меня, как будто это о многом должно мне сказать. Не мог ничем обрадовать. Совершенно незнакомый адрес. И это далеко, чтобы ходить.
- Позже посмотрим. А что узнать?
- Ну, просто… как там. Что делается. Кто там есть.
Да там, поди, все на ушах стоят и морги обзванивают! Если я приду и праздно поинтересуюсь, что тут собственно происходит, меня придушат и зароют в палисаднике.
Я молча ввёл и закрепил иглу, отрегулировал поступление. Ада, похоже, приняла молчание за знак согласия и некоторое время молчала.
- Герман, у вас есть газеты?
- Зачем тебе? Папье-маше мастеришь?
- Посмотрю, что в мире делается.
- Ничего хорошего там не делается. И газет мы не покупаем, мусор один. Всё тут. – я похлопал по ноутбуку, который наконец-то открыл.
Она призадумалась.
- А можешь показать, как пользоваться этим? Хотя бы немного.
- А ты не умеешь? – я оглядел её недоверчиво. Может, она из староверческого скита или из монастыря? Хотя, у любого уважающего себя монастыря давно есть свои сайты.
- Нет. Но если тебе некогда…
- Кое-что покажу, если хочешь.
У Ады загорелись глаза. Это меня развеселило. Хрен, конечно, редьки не слаще – она и тут может что-нибудь выкинуть, но хотя бы, может быть, не будет отпускать свои хитромудрые закидоны. Я соорудил из коробки от маминых сапог столик прямо на постели и поставил ноутбук перед девочкой.
Техника, похоже, зачаровала ребёнка. Сначала я поставил ей «рисовалку». Она быстро освоилась и изобразила криворылого всадника на коне, похожем на крысу. Ещё через полчаса она свободно печатала, причём без ошибок, и порывалась это делать двумя руками. Я деликатно заглянул. Она шпарила «Онегина», причём не про дядю, который занемог, а откуда-то из середины! Обалдеть. А потом ещё какие-то стихи про листья всех цветов, но уж это я не узнал.
- Куда ты? Капельницу снесёшь! А говорила – не умеешь.
- Да её пора убирать. Вынимай.
Прижав ваткой, я осторожно вытащил иглу. И вновь – внимательный серьёзный взгляд.
- Что? Больно?
- Да нет. Просто смотрю. Я хорошо печатаю, но только на печатной машинке.
Я чуть не упал!
- Ты серьёзно?
- А что тут такого?
- Где ты её нашла? Музей ограбила?
- Почему? Это моя машинка, правда, я давно на ней не работала, но вот, как видишь, кое-что помню.
- С ума сойти!
Я поймал себя на мысли, что девочка она забавная, не глупая и не развязная. Говорит немного странно, но, в целом, создаётся впечатление, что передо мной человек с развитым мозгом и начитанный. С такими легко общаться, как с Серёгой, например.
Надо было, однако, съездить на работу, и я задумался – что с ней делать. Оставлять одну до вечера опасно, брать с собой – она ещё слаба, да и неприятностей от шефа можно огрести. Я решил, уж было, наплевать на всё и не ездить, но вдруг она снова глянула на меня своими прозрачными глазищами, словно отсканировала.
- Не беспокойся, я тебя не ограблю и не сожгу дом. Торжественно клянусь. Если надо – иди.
Как и тогда, в случае с тумбочкой, у меня мурашки пробежали по коже.
- И не упаду в обморок, обещаю.
Как же так?
- Думаю, без меня обойдутся. – засомневался я.
- Поезжай. Всё хорошо.